— Мог бы и вставить за меня словечко, но тебе, кажется, приятно слушать, что я готова лечь под каждого встречного.

— Мне было невыносимо горько слышать это, потому что я лично убедился, что сие — только ложь, и нашему брату в твоем случае обломится лишь головная боль. В чем я убеждаюсь ежедневно.

— Ты тоже не промах. Значит, едешь к ней? А могли бы еще поломать голову над происходящим.

— Ты предлагаешь мне поменять секс на размышления? Посмотри мне в глаза и скажи честно, ты сама бы что выбрала? — Тимур приподнял меня за подбородок и уставился мне в глаза. Я уже и забыла, каково это — находится от него так близко, потому растерялась и даже рот приоткрыла, что выглядело совсем уж неприлично в свете прозвучавшего вопроса. Тимур на это усмехнулся и кивнул.

— Вот и я о том.

Подбородок мой он отпустил, что позволило мне отвернуться и краснеть сколько душе угодно.

— Надо было включить в наш договор отсутствие половых сношений со всеми, кто участвует в процессе расследования, — пробурчала я куда-то в пустоту, но Тимур, конечно, услышал. Слух у него, как у летучей мыши.

— Что за лексикон: половые сношения. Детка, ни один мужчина не возбуждается от таких слов.

— А от чего возбуждается? От пошлых словечек и короткого халатика?

— Ты попробуй, расскажешь потом, — он мне подмигнул и открыл дверцу, прозрачно намекая, что мое общество ему изрядно надоело, и его ждут великие постельные битвы и сексуальные победы. Такого обращения ни одна приличная девушка терпеть не будет, это вам моя мама точно скажет, и я, вдруг вспомнив все, чему она меня учила, удалилась в отель, чеканя горделивый шаг. Матушку я вспомнила явно не к добру, потому что стоило мне оказаться в номере, как она позвонила. Игнорировать ее уже который день я не могла, потому ответила. Девчонок в номере не было, я расположилась на диване и принялась выслушивать очередную длительную лекцию. В какой-то момент я даже задремала, но очнувшись, поняла, что ничего ценного не пропустила, маменькин репертуар за долгие годы не изменился. Впрочем, как он мог измениться, если я тоже вела себя традиционно своим привычкам? Наконец, поток ее речей иссяк, и она отчаянно спросила:

— Скажи мне только одно: твоя честь не попрана?

Я от удивления даже брови вздернула, да у матушки прямо чутье. Тут меня вдруг пронзила семейная гордость, и я поведала ей историю о том, как меня соблазняли царицы, но не поддался я. История вышла в несколько приукрашенном свете, матушка прониклась и даже смягчилась, отчего мы распрощались на довольно дружественной ноте.

Оказавшись в тишине, я некоторое время пялилась в стену, пытаясь соединить полученные данные. Что мы имеем? Рома с Алиной заселяются в отель и сразу натыкаются на нас, после чего Алина вдруг резко меняет свое поведение и начинает скандалить. Чем мы ей так не угодили, раз она даже решила переехать? Ответ напрашивается сам собой: она хотела, чтобы вокруг было как можно меньше знакомых лиц. А наша троица, таскаясь по округе, вполне могла засечь ее. Засечь где? Или с кем? С тем самым некто, который тайком залез к ней на балкон, проник в комнату и убил ее? Она хотела оказаться дальше от дома, чтобы никто не смог узнать об этом человеке. Но кто это может быть? И зачем надо было ехать с Ромой, ведь он только мешал ей. Чем больше я думала об этой истории, тем больше приходила к мысли, что дело в самой Алине. Она захотела переехать в другой отель, чтобы привлекать меньше внимания к себе и по этому поводу стала строить из себя обиженную и оскорбленную девицу, которая ревнует своего парня к коллеге по работе. Надеялась, что если она доведет Рому таким образом, то им удастся выехать под благовидным предлогом, и никому не придет в голову, что она просто скрывается от глаз, которые могут ее узнать? Если бы ее не убили, вполне вероятно, что на следующее утро Рома согласился переехать, терпеть происходящее явно было трудно, а так был бы шанс все исправить. И что было бы дальше? Вот они в другом отеле, на приличном расстоянии от этого, и что? Она сможет встречаться с мистером икс, не боясь огласки? Глупости, меры предосторожности все равно пришлось бы соблюдать. И почему ее все-таки убили? А главное, кто?

За всеми этими размышлениями я и не заметила, как начали опускаться сумерки, девчонок же так и не было. Я спустилась в бар, там их тоже не оказалось. Пару минут я раздумывала, не позвонить ли им, но потом махнула рукой и пошла к пляжу. Было еще людно, хотя народ уже покидал свои места. Я долго шла вдоль воды, пока не стемнело окончательно, а я, между тем, не поняла, что нахожусь возле того самого ущелья, где мы с Тимуром скидывали тело в воду.

— Вот ведь черт привел, — буркнула я, но почему-то не пошла назад, а обошла скалы и спустилась к пещере. Здесь никого не было, только луна наливалась желтизной и откидывала пока еще бледную дорожку на ставшую пронзительной синей воду. Я присела на бревнышко и уставилась на волны. Не знаю, сколько прошло времени, я немного задремала, поеживаясь от легкого ветерка, вдруг мне на плечи упала рубашка. Я вздрогнула, возвращаясь из полусонного состояния, и вскинула голову: возле меня стоял Тимур. Я обомлела, потому что уж кого-кого, но его точно не ожидала здесь увидеть, будучи уверенной в том, что ночь он проведет в объятьях нахальной Лены. Он же сел возле меня, прислонившись плечом к моему плечу, взял несколько камешков и стал кидать в воду. Я так и сидела с открытым ртом, пока не поняла, что момент самый что ни на есть романтичный, а я веду себя, как последняя идиотка. Прав был Тимур: тонкости женского обольщения для меня непостижимая наука.

— Как ты здесь оказался? — поинтересовалась я все-таки, решив, что этот вопрос вполне логичен.

— На машине приехал, — ответил он, даже не повернувшись в мою сторону и продолжая кидать камушки в воду. В лаконичности ему не откажешь, а главное, он явно не расположен ко всем тем лирическим бредням, что пронеслись у меня в голове. У него ночь — это ночь, море — это море, луна — это луна, а Юля Ермакова — глупенькая юная девица, и не более того. Кажется, он даже не представляет, что со мной можно общаться не только в этой дурацкой издевательской манере. Тут я подумала, что именно такая манера присуща по жизни мне, и впервые пожалела всех тех, кому приходилось попадать под мой словесный обстрел. Я начала понимать, что не всем со мной живется легко, и это благодаря Тимуру, надо же.

— А что же Лена? — раз уж он не церемонится, я тоже не буду, решила я.

— Наверное, спит дома. А может, где-то гуляет. Честно говоря, я не выяснял. Но если бы знал, что тебя заинтересует этот вопрос, обязательно бы поинтересовался.

— Ты надо мной издеваешься, — констатировала я.

— Я притащился в ночь к какому-то заброшенному ущелью, а ты задаешь мне вопросы о девицах. После этого я издеваюсь?

— А зачем ты сюда притащился?

— В отеле тебя не оказалось, видели, что ты пошла к пляжу, там тебя тоже не было, но кто-то сказал, что ты брела вдоль воды, вот я и решил, что стоит проверить это местечко.

— Ты просто гений сыска.