Последние слова я произнес, видя, что спутник собирается проверить правдивость моих слов. Вот только увидев черный зрачок «Грача», направленный ему в бок, мигом отбросил оружие. Понял, что еще одна выходка – и останется он него, морды туристской, одно лишь остывающее тело.

– Но почему, – искренне удивился тот, – сам же сказал, что им ничего не будет.

– Это другие искатели сказали, а я к таким вещам куда как более осторожно отношусь.

После довольно краткого и расставляющего все точки ответа я демонстративно замолчал, не желая больше вести беседу. Этот турист все больше и больше раздражал меня. И дело даже не в том, что его действия могли поставить под угрозу всю группу. Было в нем что-то иное, отличное от простого любопытства залетного и любопытного «пассажира». Иногда сквозь его привычное поведение проскакивали совершенно не свойственные простому любителю экзотики действия. Вот как сейчас. Только вконец офанатевший научник пожелает проверить мои слова, да и тот будет из тех, кто ну совсем ничего не знает о Мутагене. Пусть даже в теории ознакомившийся с закидонами этих мест поостережется так глупо подставляться. Этот же… Непорядок, нестыковка.

В молчании мы просидели несколько часов, смотря, как солнце поднимается в зенит и понемногу возвращается к закату. Все это время обстановка не менялась, продолжая по-прежнему показывать жизнь простых трудяг. По периоду времени можно было сделать привязку годам эдак к восьмидесятым. Но примерно, без четкой гарантии. В один из моментов внизу послышалась возня и детские голоса, звонко отсчитывающие считалочку. Кстати, временному периоду все… соответствовало. Хм, а ведь я и сам не раз играл в эту же игру и тоже стоял, отсчитывая секунды, пока друзья прятались.

Обдумать окончательно свою мысль не успел. Послышался шорох, и сквозь люк показалась худенькая детская фигурка, пытающаяся залезть к нам без помощи лестницы. По-моему, и мои спутники, и ребенок были ошарашены одинаково. Рассмотрев среди полумрака несколько странных фигур, наглухо забранных в комбезы и закрытые шлемы, тот вскрикнул и разжал руки.

Повезло ему, что под ним оказалось сено, иначе мог и разбиться. Призрак? Все меньше и меньше на это похоже. Судя по всему, теории других искателей, тут побывавших, постепенно становятся откровенной туфтой. Едва приземлившись, пацан рванул в сторону дома, и через несколько минут оттуда появился крепкий мужик с бородой на морде лица и ружьем в руках.

– Охренеть! Сейчас этот призрак попотчует нас картечью, – пробормотал Угрюмый и придвинул поближе автомат. Пришлось на него цыкнуть, чтобы он не совершил глупостей.

– Если действительно пальнуть попытается, я его срежу. А вам всем – сидеть и не дергаться!

– Эй, хто там сидит, а ну вылазь оттеда, – как раз в этот момент раздался голос снизу. – Кому говорю – вылазь, а то щас жаканом палюну.

– Вот урод, сейчас я ему сам жаканом пальну – мало не покажется, – вновь забубнил Угрюмый, находившийся во взвинченном состоянии.

– А ну тихо, а то я тебе твой автомат в задницу засуну и там им пошевелю. После этого пожалеешь, что на «калаше» такая большая мушка, – повысил я голос на сталкера. – Он вообще в другой сектор ствол направил. Смысла нет обострять.

Я действительно остерегался стрелять без крайней необходимости. Не хватало еще проверить, действует ли оружие этих странных как бы людей на нас или наше на них. У Мутагена очень извращенное чувство юмора, и проверять его лишний раз на собственной шкуре категорически не желалось.

Между тем, не дождавшись никаких откликов на его угрозы, мужик почесал бороду и решительно забросил ружье за спину. Я уже было обрадовался, что он решил удалиться обратно домой, но нет. Бородач подхватил лестницу, валявшуюся на земле рядом с сеном, и приставил ее к краю люка.

Мужик совершенно не ожидал того, что на его сенном чердаке (очень сильно изменившемся, словно был построен со времен революции) будут и впрямь сидеть пять человек с автоматами, которые сейчас смотрели на него. Мало того, ствол моего «кокшарова» уставился своим черным зрачком прямо в его лоб. Это никак не способствовало душевному спокойствию селянина. Икнув и выпучив от неожиданности глаза на зависть любой глубоководной рыбине, он ухватился за последнюю перекладину на лестнице так, что побелели костяшки на пальцах. Тоже мне, скульптура местного розлива! Молчание затягивалось, когда хозяин сеновала решил его прервать:

– Вы, это, хто такие? Солдаты, да? Вы из города?

Решив промолчать, чтобы не ввязываться в беседу с призраком, я только смотрел на него. Вот только это молчание было тому еще непонятнее и страшнее. Мужик продолжал маловразумительно лепетать, говоря что-то о городе, солдатах и эвакуации.

– Если вы тут, шоб нас турнуть с нашей землицы, то никуда не поедем, – помотал бородатый головой. – Это вона, пусть городские драпают, а мне тут хорошо. А вы и впрямь солдаты, а что тута делаете, на моем сеннике?

– Солдаты, твою мать, – разозлился я, вынужденно нарушив собственную рекомендацию не разговаривать с этими непонятными созданиями в человеческом облике. – Выполняем специальное задание правительства, а ты нам мешаешь. Давай отсюда, двигай по своим делам и больше не мешайся.

Услышав мой голос, мужик громко сглотнул и быстро закивал головою. У меня возникло чувство, что еще немного, и она у него отвалится напрочь. Вот только дождаться этого не смог – выразив свое молчаливое согласие и желание полностью выполнять мои приказы, бородач шустро заскользил вниз по лестнице, через пару секунд оказавшись на земле.

Лестницу он так и забыл приставленной к краю люка, но меня это мало трогало. Вновь потянулись томительные минуты ожидания. Я уже почти собрался последовать совету Угрюмого и покинуть деревню, когда события стали развиваться по новому сценарию. Вдалеке послышался тихий рокот нескольких мощных двигателей, понемногу приближающийся к поселку. Уже через пять минут на улице стояли пять армейских «Уралов», из которых стали выпрыгивать солдаты, одетые в советскую форму. Ну ни себе же хрена! На миг у меня промелькнуло, что бородатый прощелыга сдал нас по телефону, но потом я отогнал эту мысль – никаких проводов, кроме электрических, я не наблюдал, а сотовых в то время еще не было.

Старший офицер, в кителе, в начищенных до блеска сапогах и с большой кобурой на поясе, зашел в самое большое здание, где пробыл несколько минут. Через некоторое время он вернулся уже в сопровождении пузатого мужичка с бегающими глазками. О чем они говорили, я не расслышал, но к машинам стал стекаться народ.

Послышались громкие крики, часть мужиков и баб пошли прочь по своим домам, часть осталась рядом с техникой. Было очевидно, что местным явно не хочется выполнять приказы, но особого выбора у них как-то и не наблюдается.

– О чем это они там балакают? – придвинулся ко мне Макарыч. – Вроде о какой-то эвакуации. Еще и тот хмырь бородатый о ней же поговаривал.

– А кто их знает, – я и сам ничего толком не понимал, – может, тут военный объект собираются строить или плотину возводить, вот и расселяют. Нам до их иллюзорной жизни дела нет, еще немного посидим, все и рассосется.