Я что, ребёнок? Что это ёщё такое? Моему возмущению не было предела. Я тут его соблазнить пытаюсь, переступая, можно сказать, через саму себя и собственную гордость, а он меня за дитё несмышлёное посчитал! Да я!.. Да ты!.. Гад!

Скрестив руки на груди, я возмущённо засопела. Вот, если бы ты понимал меня, я бы тебе сейчас как сказала бы… Ты бы у меня всё о себе узнал! Ты бы за всё поплатился! Дай только время, я выучу твой глупый язык и всё тебе тогда расскажу. Ты поймёшь, как был не прав! Лёля — красивая девушка, все от неё в восторге!

— Есть, — поставив передо мной чашу с наваристым бульоном и птичьей ножкой, флегматично сообщил Халк.

Я растеряла все свои слова, кроме одного: «Дурак!».

В этот раз, пока готовили, Халк попутно показывал мне на всякие разные предметы и еду, называя их на своём языке, а я сначала повторяла за ним, а потом озвучивала версию названия на русском. Это был первый наш завтрак, который мы провели с пользой и не скучно. Правда, запомнила я из всего лишь несколько слов, зато наиболее полезных: «вода», «еда» и «умываться». Теперь хоть, в случае чего, смогу попросить поесть, попить и даже помыться. О последнем сейчас думаю больше всего, но побаиваюсь Халка от себя отпускать, вдруг в голову придёт ещё какая-нибудь дурь и припрёт в дом очередного хищника.

Хотя, может, вечерком и попробую, хотя мытьё в корыте, это совсем не тоже самое, что ванна или хотя бы душ. Ой, лучше не вспоминать. Халк бы что ли сауну себе хотя бы построил, а то, что это вообще такое, тазиками мыться. Нет, вот выучу язык хоть немного и надоумлю. А то так могу совсем грязью зарасти, что потом сам Халк не отыщет в ней меня.

Когда стол был уже убран, я хотела заняться книжкой, хотя после живого общения, к ней уже не так тянуло, когда Халк со всей своей непробиваемой уверенностью поставил передо мной чашку с мутанской картохой. Опять… Что б ты провалился со своей готовкой! У меня уже пальцы в мозолях от её постоянной чистки.

Со вздохом обречённости взялась за первый клубень, уже заранее настраиваясь на очередной час скучного времяпровождения, когда поняла, что буду не одинока: как ни в чём не бывало, сегодня Халк сел рядом со мной и с охотой приступил к чистке. Но на этом сегодняшние сюрпризы отнюдь не закончились. Расправившись вместе с картохой, Халк принялся учить меня варить рагу, показал, как ставить в печь чугунок, как разгребать угли и даже как поджигать. После этого провёл заново по дому для чего-то жестами, объясняя что, где и для чего, и особо уделил внимание огромному количеству колотых дров в нише под печью.

Я недоумённо смотрела на всё это, сидя посреди избы на пеньке, куда монстрила меня вытащил, легко приподняв его вместе со мною. И что это значит? Зачем ты мне всё это показал, будто бы я собираюсь сама заниматься печкой?.. Эй! Ты же ведь не собираешься?..

— Ты хочешь меня одну тут оставить?! — вскочив со стула, выкрикнула я.

Боль мгновенно пронзило мою ногу и я, наверняка бы, свалилась, как дура, если бы Халк вовремя меня не подхватил. В полуметре от пола, правда, были бы волосы подлинней, отлично бы пол подмела, но зато успел. А я вцепилась в его руки, думая только лишь о том, что мои предположения могут оказаться правдой.

— Хочешь уйти?! — сжимая его рубашку, требовательно спрашивала я, заглядывая в его глаза и совершенно наплевав, как ему там удобно меня держать навесу или нет. — Куда ты собрался? Почему хочешь одну меня оставить?

Вот ты ж!.. Р-р-р! Немтырь поганый! И как мне тебя спросить, чтобы ты понял? Как мне объяснить, что я не хочу этого? Я боюсь! Я не хочу тут без тебя…

До чего же я здесь слезливая стала. Раньше использовала слёзы только в крайнем случае, специально, и, в основном, на отце. А тут день и ночь лью их по делу, и нет. Это всё ты виноват. Жестокий. Чудовище! Монстр! Дурак!

Прижалась к Халку покрепче, вцепилась в его рубаху, что не оторвёшь. Как ещё я могу тебе сказать, что не хочу оставаться здесь одна?

— Не уходи, — шмыгая носом, выдавила я, снова орошая его рубаху своими слезами.

— Лёля…

— Не уходи, — упорствовала я, зная, что он не понимает, что не может мне объяснить, куда и зачем собрался. Плевать мне на это было. На моём месте каждая бы испугалась.

Халк со мной на руках опустился на пень и осторожно, так, чтобы не навредить моей ноге, усадил к себе на колени. Чтобы не видеть его лица, я только сильнее угнулась. Он этого и не хотел, тихонько поглаживая меня по волосам, успокаивая.

Он снова вел себя, как будто я ребёнок. Мне бы возмутиться, высказать ему всё, только не хочу. Пусть хоть так, но я хочу знать, что он рядом, что никуда не уходит. Пускай гладит по голове, как отец в детстве, я согласна. Не хочу оставаться одна. Это страшно.

И это не потому, что ты мне нужен. Ты — это ты только из-за магии. Ты наколдовал мне себя, но я не могу сопротивляться. Просто здесь страшно. Здесь форкош, и метель, и снега много. Я ничего не умею. Это чужой мир. Поэтому я боюсь. А ты меня магией. Не уходи… Никогда не уходи…

— Лёля, — ласково позвал меня Халк.

Что? Опять мысли мои подслушиваешь, да? Всегда подслушиваешь, когда не надо. Чувствуешь, что всё про тебя и слушаешь. Нравиться меня мучить, издеватель!..

— Лёля.

Ну, что? Что тебе надо? Хочешь посмотреть, как я из-за тебя реву? Так на!..

О Боже! Что… Что ты делаешь?..

Спрашивать было бесполезно, потому что ответить никто из нас не мог, потому что после стольких неудачных моментов это внезапно всё-таки случилось, как раз тогда, когда я совершенно не желала, и была совсем не готова. Зарёванная, взвинченная, растерянная, но именно такую меня Халк решил поцеловать. Он легко беспорядочно касался губами моих мокрых щёк, глаз, носа, подбородка, забравшись своей огромной пятернёй в мои волосы. Я не могла отстраниться, я была растеряна и сломлена его внезапной нежностью, в которой не чувствовалось ни капли страсти.

Почему?.. Почему ты не целуешь меня в губы? Почему не показываешь, как хочешь меня? Почему твои руки так горячи, а сердце оглушающее стучит, едва не проламывая грудную клетку, но ты не шаришь по моему телу? Почему мне так хорошо и так больно одновременно? Что ты сделал со мной?

Я совсем запуталась, и единственной возможностью успокоиться, было прекратить эту сладостную муку. Кое-как отстранившись, я тут же спрятала лицо у него на груди, прикрыла глаза. Он принялся тихонько поглаживать меня по спине, а я… я просто позволяла ему это делать, потому что не понимала, что всё это означает.

Как нам теперь себя вести? Что это значит для тебя? И чем это было для меня? Я не понимаю. Я не знаю этой магии.

Так нечестно!

Сколько мы так просидели, я не знаю, только через какое-то время, Халк, подумав, что я уснула, отнёс меня на шкуры, уложил и, посидев рядом ещё какое-то время, вернулся за стол. Свет лампы он сделал слабым, почти незаметным и сидел неподвижно. Я спать не хотела, но признаваться в этом не стала. Лежала и смотрела на его огромную спину, в полумраке нет нужды притворяться.