— не поняла я. — Это же вы выбрали ресторан. И я имела в виду не память рыбок, а, скорее, стремление сожрать все, что понравится, не спрашивая разрешения. Этого у вас не отнять, и отрицать подобное качество, думаю, вы не станете.

Мужчина прикрыл ресницами глаза, гася в них вспышку каких-то непонятных мне эмоций. Надо же, они у него есть! Не совсем, стало быть, машинка для пересчета денег и тиранства над нижестоящими.

— Вижу, вам понравился комплимент? — сладко улыбнулась я. — Обращайтесь. У меня богатое воображение и специфический опыт. Я могу заваливать вас такими похвалами по первому требованию.

— Хм, значит, больше вы не собираетесь саботировать свидания? — по-своему понял он мой ответ или просто развернул все в нужную ему одному сторону.

— Ну, в конце концов, где еще можно так вкусно и дорого поесть за чужой счет? — Я пожала плечами и открыла шикарное меню. — Что посоветуете?

Вейшенг снова улыбнулся и указал ладонью куда-то повыше, где над кораллами плавала плоская рыбина, серая в синюю крапинку. Понятия не имею, как она называлась, но выглядела жирненько, кругленько и съедобно.

— Что, прямо эту? Из аквариума?

— Нет, что вы. Принесут из внутреннего резервуара, но не менее свежую и бодрую. Еще могу предложить банального, но вкусного омара. Хотя лично мне это ракообразное уже успело надоесть, партнеры постоянно пытаются скормить мне именно его.

— Хм… давайте, — покладисто кивнула я. — Из закусок что-нибудь? Вино?

— Я правильно понял, что путь к вашему сердцу лежит через желудок? — Кажется, впервые за все время нашего знакомства У Вейшенг искренне улыбнулся и даже стал немного похож на живого человека.

— Если не к самому сердцу, то где-то близко, — согласилась я. И вдруг пожаловалась, тоже более чем искренне: — Устала за неделю как собака. А тут еще вы с вашим шантажом и матримониальными планами. Очень некстати. Так что заглаживайте вину, господин неподходящий жених.

— Так в чем проблема? Как только вы станете леди У, вам не придется так надрываться. Мало того, я думаю, что с вашими талантами подбирать персонал, вы в первый год освободите себя даже от тех небольших обязанностей, что будут у хозяйки семьи. Останутся только отдых, развлечения, муж и дети.

— Сказать вам, куда пойти с такими предложениями? — Я прищурила один глаз и развернула столовые приборы на столе остриями в сторону «агрессора». — Я люблю свою работу. И буду отстреливаться до последнего солдата.

— И ваши солдаты готовы умереть из-за ваших эгоистичных желаний?

— Скорее, это вам стоит побеспокоиться о своих войсках. — Вино, заказанное У Вейшенгом, принесли, и беседа ненадолго затихла, потому что официант сначала разлил на пробу, потом мы смаковали что-то в целом не противное, потом мой незваный кавалер все же кивнул, и нам оставили бутылку.

— Мне даже стало интересно, как вы сможете навредить гиганту U-company своим маленьким притоном, — продолжил разговор мой лощеный собеседник.

— Да зачем мне ваша компания, они мне еще ничего не сделали. Я лучше вам омара на голову надену, как непосредственному источнику угрозы, — мило пообещала я. Но тут же передумала: — Хотя нет. Омара жалко. Его лучше употребить по назначению. Выберите себе какое-нибудь не особо вкусное блюдо, пожалуйста. Но обязательно с соусом, хочу посмотреть, как он будет стекать по вашему застывшему лицу.

— Ну, это совсем по-детски. Или, точнее, по-провинциальному. — У Вейшенг откинулся на спинку стула и смотрел на меня непонятно, то ли с интересом, то ли сердито.

— А я девушка простая. Вы не смотрите, что из приличной семьи, моим воспитанием заниматься было некому, мачеха вела хозяйство, отец работал. Все как принято в высшем обществе.

— И все же вы прекрасно умеете вести себя на публике, иначе не стали бы столь известной трейни. Известной в том числе своими идеальными манерами, воспитанием и образованием.

— Умею. — Я кивнула и радостно улыбнулась. — Но не хочу. Вы мне не нравитесь. Точнее, не так. В качестве собеседника, просто знакомого, может, даже друга, с которым можно поесть омаров, вы не так уж плохи. Особенно когда забываете строить из себя очень важного господина. А вот замуж — извините. Мы темпераментами не сойдемся.

— А если я устраню конкурента? — Глаза Вейшенга внезапно стали темнее, да и на наш столик упала глубокая тень: рядом проплыла совсем не маленькая акула.

— Попробуйте. — Вот теперь моя улыбка перестала быть доброй. — Думаю, у него хватит мозгов и сил справиться с вашими попытками. А я ему помогу.

— Кажется, вы не воспринимаете всерьез мои угрозы, не так ли? Возможно, вы правы насчет суда — мне невыгодно порочить будущую супругу. Но вот Рю Рома я жалеть не буду.

— Ага, он то же самое про вас сказал, — согласилась я, отвлекаясь на омара, прибывшего наконец к нашему столику. — Будем обедать или дальше мериться… кхм. Чем вы там меряетесь обычно?

— Ты опять пытаешься свести все в шутку, — перешел на «ты» Вейшенг.

— Будь проще, и люди к тебе потянутся. — Я пожала плечами и тоже переключилась на более неформальный режим общения. — Не стоит все время носить маску надутого самовлюбленного индюка. Тебе это не идет.

Вейшенг прищурился.

— Ты глупа, если думаешь, что все можно закончить на этом. Возможно, мне действительно стоит слегка укусить твоего любовника, чтоб ты перестала пропускать мои слова мимо ушей. Только вот, боюсь, пасть у меня слишком большая. Как бы не перекусить пополам. Нечаянно.

— Конечно, я так не думаю. Черта лысого ты просто так отцепишься. Но я удобряю огород, раз уж мне не перепало ничего, кроме навоза.

Мужчина застыл, пытаясь обдумать сказанную мной фразу. Тут таких фразеологизмов не было, да и упоминание чего-то столь низкого, как навоз, уже вводило в когнитивный диссонанс.

Насчет угроз и Вейшенга я переговорила с Рю, причем вполне серьезно. Он обещал принять все меры предосторожности, и… мне показалось, он даже загорелся неким азартом. Не то чтобы я была спокойна на этот счет. Но пугаться и лезть под лавку точно не собиралась.

А еще мне нужно было выиграть время. Пока крокодил пытается выяснить, что я за рыбка и насколько съедобная, кое-что произойдет.

— Ладно, сыграем грязно, — выдохнул мужчина и внезапно улыбнулся, умостив подбородок на сложенные вместе ладони.