Марвин Хейфер Манн, глава компании “Кастелли графикс”, устроил небольшую выставку фотографий, с которой я объездила всю страну. Серия снимков, на которых я запечатлевала холлы отелей, носила название “Забронировано”. В нее я включила фотографии опустевшего и полуразрушеного отеля “Амбассадор”, в котором маму когда-то наградили титулом “Миссис Лос-Анджелес”; снимки “Стардаста”, на конференции в котором папа спустил кучу денег; а также “Фонтенбло” в Майами-Бич; “Пьер” в Нью-Йорке; “Билтмор” в Палм-Спрингс.

Спустя несколько лет мы с Марвином решили совместными усилиями выпустить альбом с рекламными фотографиями, сделанными для продвижения старых фильмов. Нам пришлось объездить весь Лос-Анджелес в поисках постановочных кадров с актерами, изображавшими сцены из “Юга Тихого океана”, “Лэсси” и “Больше, чем жизнь”. Просматривая тысячи цветных диапозитивов, я не могла не думать о том, что произошло с изображенными на них людьми – Джоан Кроуфорд, Джеймсом Мейсоном, Аннет Фуничелло и даже Элвисом. Вялые и безжизненные, словно восковые фигуры, они были похожи на чучела с тех снимков, что я делала вместе с Ларри.

Мне казалось, что это сравнение – не так глупо, как кажется на первый взгляд. Мысль о сходстве актеров со старых снимков с чучелами заставила меня вспомнить высказывание Роя Роджерса: “Когда я помру, выпотрошите меня да сделайте чучело посимпатичнее”. Поэтому я и назвала этот альбом “натюрморт” – от французского nature morte, что значит “мертвая природа”. Моим любимым снимком из этой серии стала фотография Грегори Пека из фильма “Человек в сером фланелевом костюме”. Я даже написала о ней во введении к книге.

После публикации “Натюрмортов” я получила письмо от Грегори Пека, которому альбом не понравился. Он нашел его претенциозным и глупым. Кроме того, ему не понравилось, что его сравнили с чучелом. “Очень надеюсь, – писал он, – что эта ужасная безвкусная идея – плод не вашего воображения. Кстати, введение мне также показалось на редкость пошлым”.

Я и подумать не могла, что Грегори Пеку могут не понравиться снимки, на которых он на фоне декораций выглядит таким реальным. Я даже не пыталась об этом подумать – слишком уж была занята, гордясь собой. Еще бы, я ведь создала альбом, который ухватил самую суть таксидермии, который навечно впишет мое имя в историю искусства.

Я очень жалею об этом инциденте и надеюсь, что когда-нибудь мистер Пек сможет меня простить. Мне жаль, что я выбрала для альбома снимок, который подчеркивал его мужество и безэмоциональность – черты, которые предопределили его карьеру, совсем как моя эксцентричность предопределила мою.

Полтора года я занималась тем, что снимала свой документальный фильм “Рай”. Критики разнесли его в пух и прах. Самую обидную рецензию написал Винсент Кэнби из New York Times. “«Рай», новый фильм Дайан Китон, – писал он, – является аналогом тех книжек, что выбрасывают в продаже перед Рождеством по 19 долларов 95 центов, приклеивая на них стикер «После праздников цена вырастет до 50 долларов!». Если такой подход не вызывает у вас отвращения, вам понравится «Рай». Это плохой фильм, который не стоит траты ваших денег”.

В детстве мне очень не хватало такого фильма, как “Рай”. Я боялась смерти, но считала, что, раз уж этого не избежать, надо хотя бы попробовать попасть в рай. Прозрение настигло меня тридцать лет спустя, когда я попала в центр мормонов в Солт-Лейк-Сити с моей подругой Кристи Зи. Войдя в здание под куполом, мы увидели странную картину: улыбающиеся люди в белых одеждах, летающие в облаках. Эдакое второе пришествие. Даже Кристи признала, что эти художества могли вдохновить только большого любителя сюрреализма. Я никогда не отличалась большой любовью к сюрреализму, но меня эта картинка чем-то зацепила. Я позвонила моему партнеру Джо Келли, с которым мы продюсировали несколько фильмов, и описала ему свою идею.

“Метро-Голдвин-Майер” предоставили нам для изучения 16-мм пленки с кадрами, на которых разные режиссеры изображали рай, а также несколько короткометражек на религиозную тему, снятые на 8-мм пленку “Супер Эйт”. Чем больше я видела, тем интереснее мне становилось. Я даже несколько раз ездила к Уильяму Эверсону, специалисту по истории кино, который показал мне такие шедевры, как “Страсти Жанны д’Арк” Дрейера, “Красавицу и чудовище” Кокто, “Лилиоме” и трилогию о Докторе Мабузе Фрица Ланга. Мы набрали отличный материал и познакомились с людьми, которых также интересовала эта тема, – такими как Альфред Роблс, Грейс Йохансон, Дон Кинг и пастор Роберт Хаймерс, автор книги “Инопланетяне и библейские пророчества”.

Когда мы приступили к съемкам интервью, я начала задавать своим подопытным всякие неудобные вопросы – например, занимаются ли в раю сексом, есть ли там любовь, не боятся ли они сами умереть. Моими первыми жертвами стали мама, папа и бабушка Холл.

– Если загробный мир все-таки существует, – уверенно вещал папа, – и окажется, что я прожил не самую грешную жизнь, не вижу никаких препятствий тому, почему бы нам с Дороти не быть вместе и после смерти.

– Я на эту тему не люблю думать, – добавляла мама.

– Да, – соглашался папа. – Некоторые мои партнеры по бизнесу думают о смерти, а я – нет.

Бабуля Холл подвела общий итог:

– Нет никакого рая. Вы сами хоть раз видели кого-нибудь из тех, кого любили, после их смерти? Нет? То-то же. Никто после смерти еще к нам не возвращался – мол, здрасьте, вот и я, давненько не видели. Если вам кто говорит, что уже умер и попал в рай, – вы ему не верьте, это он вам врет.