— А что с полковником случилось?

— Остановка сердца. Похоже, сердечная недостаточность.

— Ясно. У вас покушать есть? А то мы только что из плена сбежали, голодные, со вчерашнего дня ничего не ели.

— Нет, товарищ капитан, как стрельба началась, мы побежали и ничего с собой не взяли.

— Ну и ладно. Посмотрите, что с моими бойцами. Нас, правда, врач уже осмотрел, но вы все-таки тоже посмотрите.

Пройдя быстрый медосмотр, мы похоронили полковника. Документов у него не было, и мы со слов девушек вырезали на деревце, под которым выкопали могилу: «Полковник Иванцов 19.07.1941».

Через час мы отправились дальше уже большим составом.

К полудню мы остановились на привал, радист из-за контузии стал совсем плох, и пока шли, его с двух сторон придерживали обе девушки.

Вдруг раздался хруст веток, ломающихся под ногами бегущего человека. Встрепенувшись, я взял на изготовку карабин.

— Товарищ капитан, там дорога, — вскричал подбежавший старшина, которого я отправил осмотреться.

— Оставайтесь здесь, мы скоро, — приказал я девушкам и радисту. Подхватив карабин, рванул вслед за старшиной к обнаруженной дороге.

— Вот, товарищ капитан. Я посмотрел следы, грузовики недавно проезжали, — произнес старшина, отведя ветку в сторону для лучшего обзора. Вдалеке послышался звук мотора.

— Если один — будем брать. Приготовь гранату, кинешь по ходу движения.

— Понял, товарищ капитан. Сделаем, — ответил старшина, доставая из-за пазухи гранату и отвинчивая колпачок.

Решение захватить транспорт пришло как-то спонтанно, под давлением обстоятельств. Тут и оружие нужно и продовольствие. Через несколько секунд определили, что едет мотоцикл, по звуку вроде один. Напомнив старшине, что замедлитель на этой гранате девять секунд, посоветовал дергать за веревочку заранее. После чего подполз поближе к дороге. Через просветы между деревьями был виден движущийся мотоцикл с двумя седоками. Держа на прицеле пулеметчика в люльке, я ждал разрыва гранаты.

— Хальт! — вдруг заорал один из немцев, видимо, заметивший старшину.

Мой выстрел заставил поникнуть голову пулеметчика, почти одновременно грохнул разрыв гранаты. Передернув затвор, я послал пулю в грудь привставшего в седле второго немца. Быстро перезарядил карабин и осторожно направился к мотоциклу, держа оружие наготове. Приблизившись шагов на двадцать к мотоциклу, произвел два прицельных выстрела в грудь каждого немца. Махнул рукой настороженно наблюдавшему за мной старшине, и мы вместе подошли к мотоциклу. Оказывается, я мог и не стрелять в водителя, один из осколков разорвал его горло. То-то он привстал в седле, держась за него.

Нашими трофеями стали два карабина, ТТ без запасного магазина в кармане пулеметчика. Пулемет МГ-34 с двумя запасными лентами. Боеприпасы, четыре гранаты и ранец одного из немцев, набитый продовольствием. К сожалению, мотоцикл пришел в полную негодность, осколки разорвали покрышку переднего колеса и оставили несколько рваных дыр в бензобаке.

Прихватив трофеи, мы направились к нашей стоянке. Успокоив испуганных стрельбой девушек и подхватив под руки радиста, распределили груз между всеми и быстро покинули это место. Марш-бросок на пять километров полностью вымотал нас. После небольшого отдыхая попросил девушек приготовить ужин. Карабины я отдал девушкам, пулемет старшине, он с ним уверенно обращался, радисту, как менее боеспособному, вручил ТТ.

После ужина, состоящего из свежего хлеба и сала с луком, стало значительно лучше. Есть хотелось еще, но девчата не дали, став вдруг серьезными медиками. Сказали, что много есть после голодания опасно. На мое ворчание, что мы провели в плену меньше суток, они не обратили внимания. После ужина Молчунову стало заметно лучше. Пока было время, мы провели быстрый ликбез по освоению трофейного оружия. По крайней мере повернуть ствол в сторону противника и произвести пару выстрелов девушки теперь смогут.

— Федя, проверь пулемет, я пробегусь пока вокруг. — Старшина, помогавший застегивать Марьиной трофейную разгрузку, кивнул, подтянув МГ ближе.

Отойдя от лагеря километра на полтора, я ощутил свежесть, которую принес ветерок. Направившись навстречу ветерку, вышел к довольно широкой речке, метров так на сто пятьдесят. Подойдя к воде, положил рядом карабин, набрал горсть воды и плеснул ее себе в лицо. Тщательно умывшись, потянулся за карабином, и тут что-то привлекло мое внимание. Присмотревшись к кустам, растущим прямо из воды, понял, что там что-то скрыто. Подхватив оружие, я, аккуратно раздвигая ветки и убирая паутину с пути, направился к заинтересовавшему меня месту. Обойдя кусты, растущие у берега, я обнаружил, что тут недавно кто-то проходил. Дойдя по следам до берега, увидел то, что скрывали маскирующие кусты.

Бронекатер, стоящий у самого берега, завораживал своей хищной красотой. Присмотревшись к артиллерийской башне, стоявшей впереди, опознал в ней прототип башни танка Т-34. Хмыкнув, по доскам, используемым как трап, поднялся на палубу катера.

— Есть кто живой? Выходи, свои!

Вдруг услышал, что где-то внизу заколотили чем-то железным, и раздались крики о помощи. Быстро найдя крышку люка, в которую кто-то долбил снизу. Откинув ломик, которым она была заклинена, открыл люк и отскочил в сторону, держа карабин наготове. Из люка, сипло кашляя и матерясь, вылезли три моряка в тельняшках, с обмотанными какими-то тряпками лицами.

— Там еще двое, вылезти не могут, — хрипло выдохнул один из них, срывая повязку. Лет ему было около сорока пяти, седые усы; внешний вид выдавал старого моряка.

Подойдя к люку, я увидел еще двоих лежащих внизу и не подающих признаков жизни. Закинув карабин за плечо, быстро спустился вниз. В нос сразу ударил запах выхлопных газов и бензина. Подхватив одного из матросов, подал его наверх. Чьи-то руки подхватили матроса и вытянули. Подав последнего, вылез на палубу и, откашлявшись, спросил:

— Что здесь произошло?

— Вы кто? — хмуро спросил усатый.

— Капитан Михайлов, бывший командир танковой группы. — Козырять не стал из-за отсутствия головного убора.

— Главстаршина… Михайлов. Боцман.

— Однофамилец… Так что тут произошло?

— Никитин, сукин сын, матрос-рулевой, запер нас в машинном отсеке, когда мы ремонтировали дизель, и пошел сдаваться немцам. Кулак недобитый.

— Давно? — спросил я, посмотрев на часы.

— Да где-то минут сорок назад!

— Дизеля целы? Двигаться можете?

— Да, норма. В порядке.

— Я за своими и к вам. Дождетесь?

— Дождемся, товарищ командир. — Упоминание о командире, навело меня на вопрос:

— А где ваш командир?

— Погиб. Утром внезапно налетел «мессер», и пулеметами… — Главстаршина махнул рукой. — И лейтенанта, и половину экипажа как корова языком слизнула.