– Вы пришли пожалеть меня? – глухо спросил Амир, не понимая, зачем пришла Верико.

– Прости меня, – пролепетала княгиня и, обернувшись к джигиту, стоявшему у нее за спиной, приказала: – Ну, побыстрее, освободи его. У нас мало времени.

– Слушаюсь, госпожа, – поклонился охранник и тут же начал открывать ключами замки на железных цепях Асатиани.

Верико стояла рядом и, сжимая до боли кисти рук, не сводила нервного печального взора с бледного лица Амира.

– Я не могла прийти раньше, – извиняясь, пролепетала она. Амир нахмурился и посмотрел в глаза княгини. – Иначе Леван приказал бы убить тебя. Но теперь пришло время. Мы уедем с тобой.

– Зачем вы помогаете мне, Верико Ивлиановна? – удивился Амир, уже потирая освобожденные руки и вставая на ноги. – Дядя прогневается на вас.

– Это неважно. Мы должны спешить, мой мальчик, скорее. Уедем, пока нас не обнаружили.

– Но куда мне бежать? Мой дом здесь.

– В Аджарию. Я обо всем договорилась. К дальним родственникам моего отца. Там Леван не достанет тебя.

– Но я не могу оставить Софико здесь одну. Мы должны взять ее тоже.

– Мы не можем забрать ее с собой! – воскликнула в сердцах княгиня. – Тебя могут вновь схватить. И тогда Леван уже точно не пощадит тебя! И девчонка тоже может пострадать. Ты немного переждешь, пока гнев Левана не поутихнет. И затем ты сможешь вернуться за ней.

Амир насупился и категорично заявил:

– Нет. Без Софико я никуда не поеду.

– Амир, пойми, у нас нет времени! Нам надо скакать без продыху. Софико не выдержит такой гонки. Может пострадать ребенок. А если Леван пошлет погоню, он убьет вас обоих. Пожалей ее. Позже мы сможем тайно увезти ее.

Амир напряженно долго молчал, мрачно взирая на княгиню, словно желая проверить, искренне ли говорит Верико. И лишь спустя минуту глухо вымолвил:

– Наверное, вы правы, Верико Ивлиановна. Я вернусь за Софико позже.

– Вот и хорошо, – с облегчением выдохнула Верико, надеясь только на то, что ненавистная девка погибнет сегодня же. – Ты голоден? – спросила заботливо Верико, удерживая его за локоть.

– Немного, – произнес тихо Амир.

– К луке твоего седла привязан мешок с едой. Поешь по дороге. Я велела запрячь твоего жеребца. А сейчас пойдем скорее. У нас мало времени.

– Зачем вы помогаете мне, госпожа? – не удержался от вопроса Амир. – Леван Тамазович разгневается на вас.

– Он недоволен мной последние двадцать семь лет, что с того? – пожала плечами княгиня. – Меня это мало волнует. Я поеду с тобой, Амир. И помогу тебе укрыться в безопасном месте. Пошли…

Глава IV. Нападение

Тот день Софья, как и предыдущий, провела в одиночестве. Около одиннадцати вечера она закончила мыться и, надев ночную сорочку и пеньюар, уже готовилась лечь в постель.

– Елена Дмитриевна, откройте! – неожиданно раздался за дверью взволнованный голос Гиули, и дверная ручка задергалась.

Софья резко обернулась на знакомый голос своей горничной, которую не видела почти неделю. Откинув влажные после ванны волосы за спину, она запахнула на груди тонкий пеньюар и стремительно приблизилась к двери. Она не понимала, что произошло и отчего ее горничная вдруг оказалась тут. Ведь все последние шесть дней к ней входили лишь джигиты, которые охраняли ее, и именно они приносили ей еду и воду для мытья. Повернув в двери ключ, Софья распахнула дверь.

– Гиули?! – воскликнула обрадованно Софья, впуская девушку внутрь спальни и оглядываясь. Джигитов князя Асатиани не было видно, а по коридору в этот момент мимо пронеслись два лакея, что-то оживленно обсуждая между собой на грузинском языке. – Как ты прошла? И где люди князя?

– Ваши стражи пропали, – ответила Гиули, проходя в комнату. Софья закрыла дверь. – Все так странно. Я каждый день не по разу прохожу мимо ваших дверей. И всегда меня прогоняли отсюда. Даже словом с вами не давали обмолвиться.

– Да, милая, все так ужасно, – кивнула Софья, беря девушку за руки и улыбаясь ей, радостная от того, что впервые за эти страшные дни увидела хоть одного человека, который относился к ней по-доброму. Мрачные неприятные лица джигитов, злое лицо Верико Ивлиановны и неприятное, искаженное жутковатой угрожающей мимикой лицо старого князя Асатиани все эти дни заточения отравляли ей жизнь, заставляя думать о самом худшем. – Я уже столько дней взаперти.

– И не говорите, княжна! – воскликнула Гиули. – После той злосчастной пятницы, когда Георгий Петрович повздорил с Леваном Тамазовичем, все так изменилось!

– Расскажи мне про Георгия, – взмолилась Софья. – Что с ним? Я совсем ничего не знаю. Леван Тамазович был у меня позавчера и наговорил столько ужасных слов, что я переживаю день и ночь и спать не могу.

– Как вам сказать, Елена Дмитриевна, – тихо вымолвила Гиули.

– Говори как есть, – взмолилась Софья нетерпеливо. – Я совсем извелась…

В этот миг девушки отчетливо услышали сильный топот коней и выстрелы за окном.

– Что это? – всполошилась Гиули, подходя к окну и отодвигая тяжелую портьеру.

– Не знаю, – пролепетала Софья и тоже подошла к окну. На улице, на которую спустилась ночь, не было видно ни души. Выстрелы умолкли, и опять все стихло. Софья обернулась к Гиули и выпалила: – Расскажи скорее обо всем, милая, пока тебя не застали в моей спальне. Что с Георгием Петровичем?

– Знаю, он был темнице, в кандалах.

– Ужас, – пролепетала упавшим голосом Софья.

– Да, уже шесть дней. Леван Тамазович собирает совет старейшин в эту субботу. Будут судить его. И все говорят о том, что Георгию Петровичу вынесут смертный приговор.

– И за что же? В чем он виноват? – воскликнула в сердцах Софья.

– Как же? Из-за вас! Вы ведь жена Серго Левановича. Амир-паша не имел права прикасаться к вам! Хотя это тайна и я не должна говорить, но все об этом шепчутся под страхом смерти.

– Но разве за это можно казнить человека? – опешила Софья.

– В наших краях казнят и за меньшее, поверьте, госпожа…

– Бедный Амир… все из-за меня, – пролепетала Софья, и на ее глазах выступили слезы.

– Хорошо, что Верико Ивлиановна вступилась за Георгия Петровича, а то джигиты Левана Тамазовича еще в пятницу пристрелили бы