Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Эдвард старается делать все очень нежно и медленно, но не ведет себя как неопытный подросток, который буквально боится просто чмокнуть девушку в губы. И такой темп вполне устраивает Наталия, которая от накатившей на нее волны возбуждения едва может стоять на ногах и дышать, пока его губы нежно ласкает легкодоступные части лица и шеи. Она тоже не ведет себя, словно безвольная кукла, и позволяет своим рукам гладить возлюбленного по голове, лицу и рукам и нежно скользить по его крепкой груди, таким образом все больше пробуждая огонь в нем и самой себе и время от времени издавая тихие, чувственные стоны. Из-за всего происходящего в животе будто порхают бабочки, бешено стучащее сердце готово вот-вот выпрыгнуть из груди, ладони начинают потеть от сильного возбуждения, а по всему телу распространяется приятное тепло, вызванное прикосновением мягких губ или нежных рук к коже.
***
Ракель и Терренс тоже решают не оставаться запертыми в четырех стенах своего дома. После ужина с Эдвардом и Наталией влюбленные отправились на то побережье, которое с недавнего времени так много для них значит, поскольку они помирились и дали своим отношениям еще один шанс именно здесь. Некоторое время назад девушка вернулась к мужчине и перевезла свои вещи в его дом, который отныне принадлежит и ей тоже. Разумеется, Терренс и Ракель прекрасно понимают, что даже если они решили быть вместе и исправить все прошлые ошибки, это не означает, что в их жизни и правда будет все хорошо. Влюбленные знают, что им предстоит проделать огромную работу, чтобы окончательно все забыть и обрести желанное счастье рядом друг с другом. Впрочем, теперь каждый из них уверен в том, что все будет иначе, а проблемы будут решаться сообща.
— Ну вот теперь я могу с уверенностью сказать, что жизнь наладилась, — прогуливаясь вместе с Ракель по пляжу с закинутой вокруг ее шеей рукой и прижимая поближе к себе, с легкой улыбкой говорит Терренс.
— Да, я наконец-то вижу свет в конце тоннеля и надежду на лучшее, — с легкой улыбкой отвечает Ракель. — Мы, наконец, можем с огромным облегчением выдохнуть, потому что все плохое уже позади.
— Конечно, жаль, что мы допустили столько ошибок и едва не разрушили то, что между нами было. Но думаю, теперь мы будем мудрее и не совершим ничего подобного в будущем. Уж я прекрасно все понял и постараюсь больше не наступать на те же грабли.
— И я поняла, какой была глупой идиоткой, которая думала только о себе. Но я рада, что мне был дан еще один шанс все исправить и стать намного лучше.
— Я все больше убеждаюсь в том, что иногда меня нужно бить по голове, чтобы донести некоторые мысли, — шутливо говорит Терренс. — Не потому, что я глупый, а потому, что могу легко превратиться в психа. Порой мне определенно нужна небольшая шоковая терапия.
— Нет-нет, я не буду бить тебя по голове. — Ракель со скромной улыбкой гладит Терренса по голове и на секунду прижимается к нему вплотную. — У меня есть другие способы охладить твой жаркий пыл и заставить протрезветь.
— Тебе можно делать со мной все что угодно, — уверенно отвечает Терренс, целует Ракель в висок и мило трется носом об ее щеку. — Я тебе это разрешаю. И совсем не обижусь, если получу от тебя пару подзатыльников.
— Я даже не буду спрашивать разрешение! Потому что у меня есть полное право делать с моим парнем все, что мне хочется.
— Хорошо-хорошо, я понял, — тихо хихикает Терренс в тот момент, пока Ракель легонько щекочет ему живот. — Тебе можно…
В разговоре на пару секунд воцаряется пауза, во время которой Терренс обеими руками прижимает Ракель поближе к себе и гладит ее по голове, чтобы немного успокоить, а та перестает щекотать его и просто широко улыбается, находясь в объятиях любимого человека и вместе с ним прогуливаясь по пустому побережью.
— Что ж, я полагаю, теперь нам с тобой надо быть хорошим примером для подражания, — задумчиво говорит Ракель. — У нас ведь образовалась новая милая парочка. А я считаю, что Наталии и Эдварду было бы полезно понаблюдать за нами и узнать, что им не стоит делать.
— Не могу согласиться, — с легкой улыбкой соглашается Терренс. — Но думаю, между ними не произойдет чего-то подобного. И Эдвард, и Наталия в курсе нашей ситуации и наверняка тоже что-то поняли для себя.
— А вот я считаю, что иногда моя подружка будет немного капризничать и действовать своему парню на нервы. Говорю это как девушка, которая и сама порой этим страдает.
— Ну истинная девчонка обожает это дело, — шутливо говорит Терренс. — Так что, держись, Эдвард… Тебе будет непросто.
— Надеюсь, у него крепкая психика.
— Думаю, что мой братец справится с ней. Он намного спокойнее меня и старается разрешать все мирным путем.
— Дай Бог, твой брат справится с ней и будет стойко терпеть кратковременные истерики нашей любимой блондиночки.
— Без конфликтов и недопониманий никуда. Надеюсь, наши голубки это понимают.
— У них всегда есть те, кто даст им мудрый совет.
— В любом случае они потрясающая пара. Уж не знаю, насколько все это серьезно, но надеюсь, что их отношения не закончатся в ближайшее время.
— Да, мне тоже очень нравится их пара… — слегка улыбается Ракель. — И было бы здорово, если бы они однажды решили пожениться. Моя подружка, которая когда-то училась со мной в школе, стала бы моей невесткой…
— Это и правда было бы здорово! Но сейчас об это рано говорить, ибо эти ребята только недавно начали встречаться.
— Ты прав… — по-доброму усмехается Ракель. — Я тоже не могу представить, к чему приведет этот союз, но надеюсь, что он и правда не продлится всего несколько недель.
— Для Наталии это был бы огромный удар… Она и так слишком долго ждала, когда кто-то обратит на нее внимание, а если ее опять бросят, то эта девчонка запросто может перестать верить в любовь.
— Кстати, ты напомнил мне кое о чем… — задумчиво говорит Ракель, убрав с лица свои волосы.
— О чем?
— Понимаешь, было время, когда Наталия считала себя некрасивой и была собой недовольна…
— Наталия? — слегка округляет глаза Терренс. — Считала себя некрасивой?
— Пока все вокруг восхищались ее красотой, она сама даже в зеркало не хотела на себя смотреть и постоянно выискивала какие-то недостатки. Мы с Анной всегда говорили ей, что это не так, но она никак не хотела верить нам.
— Черт, я отказываюсь
