Из уст Джейка это прозвучало как неизбежность. Я вздрогнула.

– Джейк, но ведь есть и другие варианты.

Он скрипнул зубами.

– Других вариантов нет.

После такого заявления наступила тишина, но мне казалось, что вокруг все грохотало.

– Джейкоб, неужели ты меня никогда не простишь? – прошептала я.

И тут же пожалела о своих словах: мне не хотелось услышать его ответ.

– Ты больше уже не будешь Беллой, – сказал он. – Моего друга не станет. Прощать будет некого.

– Значит, не простишь, – прошептала я.

Долгое мгновение мы смотрели друг на друга.

– Джейк, значит, мы больше не увидимся?

Он заморгал, и возбуждение на его лице сменилось удивлением.

– Почему? У нас еще есть несколько лет. Разве мы не можем быть друзьями, пока есть время?

– Несколько лет? Какое там! – Я покачала головой и невесело засмеялась. – Скорее уж, несколько недель.

Такой реакции я не ожидала.

Джейкоб внезапно вскочил на ноги, и банка в его руке звонко лопнула. Кола брызнула на все вокруг, включая меня – словно из шланга полили.

– Джейк! – укоризненно вскрикнула я и замолчала, увидев, как он всем телом дрожит от ярости.

Джейкоб уставился на меня диким взглядом, из его груди вырвалось рычание.

Я боялась пошевелиться.

Джейка продолжало трясти – все сильнее и сильнее. Очертания его тела стали расплываться…

Потом он стиснул зубы, и рычание прекратилось. Изо всех сил зажмурился, сосредотачиваясь; дрожание замедлилось – только руки все еще тряслись.

– Несколько недель, – без всякого выражения повторил Джейкоб.

Я промолчала.

Джейк открыл глаза – ярости в них не осталось.

– Через несколько недель он собирается превратить тебя в паршивую пиявку! – прошипел Джейкоб сквозь зубы.

Слишком ошеломленная, чтобы обидеться, я молча кивнула.

Темная кожа Джейка позеленела.

– Джейк, ну а как еще? – прошептала я, прерывая молчание. – Ведь ему всего лишь семнадцать. А я с каждым днем все ближе к девятнадцати. Кроме того, какой смысл ждать? Мне нужен только он. Так что же еще я могу поделать?

Вопрос я задала риторический.

Слова Джейкоба прозвучали как удар хлыста:

– Все, что угодно. Кроме этого. Лучше бы ты умерла. Меня бы это больше устроило.

Я отшатнулась, словно он меня ударил. Лучше бы ударил – было бы не так больно!

От острой боли во мне вспыхнула злость:

– Может быть, тебе повезет! – хмуро сказала я. – Может, по дороге домой меня собьет грузовик.

Схватила свой мотоцикл и выволокла его под дождь. Джейкоб не пошевелился, когда я проходила мимо. Выбравшись на узкую, раскисшую от дождя тропинку, я села на мотоцикл и рванула стартер. Из-под заднего колеса в направлении гаража вылетел фонтан грязи – надеюсь, Джейку досталось!

Я мчалась по мокрому шоссе к дому Калленов. По дороге промокла насквозь, а ветер, казалось, примораживал дождь прямо к коже – не проехала я и полпути, как зубы у меня стучали вовсю.

В штате Вашингтон на мотоцикле далеко не уедешь. Продам его к чертовой бабушке при первом же удобном случае!

Я затащила мотоцикл в громадный гараж Калленов – и ничуть не удивилась, увидев там поджидавшую меня Элис. Она сидела на капоте «порше» и поглаживала его блестящий желтый бок.

– Мне так и не удалось на нем прокатиться, – вздохнула она.

– Извини, – выдавила я сквозь клацающие зубы.

– Пожалуй, тебе не помешает горячий душ, – небрежно заметила она, легко спрыгивая на землю.

– Это точно!

Элис надула губы, внимательно вглядываясь мне в лицо.

– Ты не хочешь рассказать мне, в чем дело?

– Нет.

Она кивнула, но в глазах горело любопытство.

– В заповедник не хочешь съездить?

– Да ну его. А домой мне можно?

Элис поморщилась.

– Ладно, я останусь, если тебе от этого будет легче, – сказала я.

– Спасибо, – облегченно вздохнула она.

В эту ночь спать я легла рано – и опять на диване.

Когда я проснулась, было еще темно. Спросонок голова соображала плохо, но я знала, что до утра еще далеко. Глаза сами собой закрылись, я потянулась и перекатилась на живот. И вдруг поняла, что после такого переката мне следовало бы оказаться на полу. Да и лежать очень уж удобно.

Я перевернулась обратно на спину, пытаясь что-нибудь рассмотреть. Было темнее, чем вчера: луна не могла пробиться сквозь толстый слой облаков.

– Извини, – пробормотал Эдвард так тихо, что его голос казался частью темноты. – Не хотел тебя разбудить.

Я напряглась, ожидая вспышки ярости – в себе или в нем, но темнота оставалась тихой и спокойной. Помимо аромата дыхания Эдварда в воздухе почти физически чувствовалась сладость встречи: пустота разлуки имела привкус горечи, который я замечала только тогда, когда он исчезал.

В пространстве между нами не ощущалось напряжения – тишина была мирной, как безоблачная ночь, без намека на грозу, а не как затишье перед бурей.

И неважно, что мне следовало разозлиться на Эдварда. И вообще на всех. Я потянулась к нему, нашла в темноте его руки и прильнула поближе. Эдвард обнял меня, прижимая к груди. Я провела губами по его шее, подбородку и наконец нашла губы.

Эдвард мягко поцеловал меня и засмеялся.

– А я-то приготовился к такой встрече, от которой не поздоровилось бы и медведю гризли! И что же я получил на самом деле? Пожалуй, мне стоит почаще доводить тебя до белого каления.

– Погоди минутку, и тогда я выдам тебе по полной программе! – поддразнила я и снова чмокнула его.

– Я буду ждать сколько понадобится, – прошептал он, не отнимая губ и запустив пальцы мне в волосы.

Мое дыхание стало прерывистым.

– Может быть, утром, – ответила я.

– Как скажешь.

– Добро пожаловать домой, – сказала я, когда холодные губы Эдварда прижались к моей шее. – Я рада, что ты вернулся.

– Очень хорошо.

Я согласно хмыкнула и покрепче обхватила его.

Эдвард взял меня за локоть, медленно провел ладонью вниз по руке, по ребрам, до талии, вниз по бедру, задержался на колене и обхватил меня за икру. И вдруг поднял мою ногу вверх, забросив ее себе на пояс.

Я перестала дышать. Обычно он не позволял себе ничего подобного. Несмотря на ледяной холод его рук, меня бросило в жар. Губы Эдварда шевельнулись у основания моей шеи.