— Он — нет, но те, что сбегутся, чтобы сожрать его, — да. Тигры, пантеры, шакалы не замедлят скоро собраться сюда, чтобы оспаривать его друг у друга. А эти хищники, злые от голода, могут наброситься на нас.

— Пусть благодарят тугов, которые устроили нам засаду, -заметил француз. — Они хорошо стреляли, эти канальи!

— Они целились прежде всего в слона, — сказал Сандокан. — Ему пробили шкуру в трех местах около легких.

В этот момент в зарослях огромного бамбука неподалеку от берега раздался громкий вой, смешанный с хриплым лаем.

— А вот и шакалы, которые уже почуяли мясо и собрались на ужин, — сказал Тремаль-Найк. — Друзья, освободим им место, пока они еще просят миром.

Путники уже собрались отправиться в дорогу, когда в зарослях какой-то густой травы послышалось жалобное блеяние.

— Что? — воскликнул Янес удивленно. — Откуда здесь овцы?

— Это тсита; они приходят раньше шакалов и храбро оспаривают у них жертву.

— А что это за животное? — спросил Сандокан.

— Это грациозные леопарды, очень смелые и кровожадные. Они легко приручаются и становятся непревзойденными охотниками.

— Вот и один из них: видите? Он не боится даже нас, но не беспокойтесь, он не нападет.

Красивое животное, гибкое и изящное, с длинными ногами, у которого была голова кота, а тело собаки, длиной метра в полтора, покрытое длинной и мягкой шерстью, ловко выпрыгнуло из кустов и остановилось в двадцати шагах от людей, пристально глядя на них зеленоватыми фосфоресцирующими глазами.

— Похож на леопарда, но немного и на пантеру, — заметил Сандокан.

— И обладает смелостью одного и молниеносным броском другой, — ответил Тремаль-Найк. — Он даже более проворен, чем тигры, и догоняет на бегу самых быстрых антилоп, однако он не выдерживает больше пятисот шагов.

— И они в самом деле легко приручаются?

— Без труда, и великолепно охотятся для хозяина, лишь бы он оставлял им от добычи ее кровь.

— Тут им будет, чем напиться, — сказал Янес. — У слона, вероятно, несколько баррелей крови в теле. Приятного аппетита, дорогая моя!

Но тсита и не дожидалась особого приглашения — в четыре прыжка была уже на туше слона.

Слыша, как в разных местах вокруг раздается и приближается все более угрожающий вой, наши путешественники ускорили шаги, держась ближе к берегу, где заросли были не столь густы.

За кронами ближних деревьев отчетливо проступал силуэт башни с пирамидальной крышей, на которую показывал бенгалец.

Осторожно следуя друг за другом, с карабинами на изготовку, они пересекли этот маленький лесок и наконец оказались на площадке, заросшей только каламусом, посередине которой возвышалась эта башня.

Это была почти квадратная четырехэтажная постройка, украшенная головами слонов и статуями богов, со стенами, растрескавшимися от времени. Для чего служила она в прежние времена, трудно было даже представить: разве что для защиты от набегов морских разбойников.

Лестница, ведущая внутрь, была разрушена вместе с частью стены, обращенной к лагуне, но сохранилась другая, деревянная, которая вела на второй этаж.

— Видно, люди не раз приходили сюда укрываться, — сказал Тремаль-Найк. — Это лестница самодельная.

Француз уже ступил на лестницу первым, когда какая-то тень выскочила из кустов поблизости и бросилась в сторону.

— Осторожно! — закричал погонщик, который заметил ее. — Быстрее наверх!

— А что это было? — спросил Сандокан, пока Тремаль-Найк и Янес поспешно последовали за французом, который был уже на вершине лестницы.

— Не знаю, господин… какое-то животное.

— Поднимайся… скорее!

Погонщик не заставил повторять это дважды и в свою очередь бросился вверх по бамбуковой лестнице, которая скрипела и гнулась под тяжестью четырех мужчин.

Сандокан же быстро обернулся, вскинув карабин. Он тоже видел эту тень, которая пересекла площадку и исчезла в кустах, но не понял, то ли это тсита, то ли какое-то более опасное животное.

Но видя, что ветки там остаются неподвижными, он закинул карабин за спину и быстро стал подниматься наверх.

Он добрался уже до середины лестницы, когда почувствовал под ногами сильный толчок, от которого едва не свалился вниз. Кто-то кинулся на лестницу чуть пониже его, и бамбук, из которого она была сделана, едва не сломался.

В тот же миг де Люссак, который уже добрался до маленькой площадки, которая опоясывала башню, закричал:

— Скорее, Сандокан! Сейчас она бросится на тебя!

Но Тигр Малайзии, вместо того чтобы кинуться наверх, обернулся, одной рукой крепко схватившись за лестницу, а другой сжав ствол карабина.

Большой зверь, который казался гигантским котом, с массивной круглой головой, острой мордой и рыжевато-желтой шерстью, покрытой пятнами в форме полумесяца, бросился на лестницу у ног пирата и пытался достать его, цепляясь когтями за бамбук.

Сандокан не вскрикнул, не сделал попытки убежать. Он быстро поднял карабин, приклад которого был окован медью, и так хватил зверя по черепу, что тот завыл, как сирена, и, не в силах удержаться когтями на гладком бамбуке, соскользнул по лестнице вниз.

Сандокан воспользовался этим, чтобы добраться до товарищей, пока зверь не возобновил свое нападение.

Француз, вооружившись карабином, готов был выстрелить, но Тремаль-Найк остановил его.

— Не надо, господин де Люссак. Выстрел может выдать наше присутствие, а мы не должны забывать, что туги следуют за нами по пятам.

— Прекрасный удар, братец мой, — сказал Янес, помогая Сандокану забраться на площадку. — Ты, должно быть, раскроил этой твари череп. Я видел, как она с трудом добралась до кустов. Знаешь, что это за зверь?

— У меня не было времени разглядеть его.

— Пантера, мой дорогой. Будь ты на две пяди пониже, она бы вцепилась в тебя.

— И преогромная, — добавил Тремаль-Найк. — Еще чуть-чуть, и лестница бы не выдержала такого прыжка, а мы все свалились бы один на другого.

— Для пантер такие прыжки обычны. Это знают те, кто приезжает обновлять запасы провизии в башнях-убежищах, рассеянных по берегам Хугли, — сказал француз. — Однажды я спас двоих, которых едва не разорвали на куски на лестнице, которая вела в убежище.

— Давайте-ка поднимем лестницу, — предложил Янес. — Пантера очень обиделась за ту суровость, с которой принял ее Сандокан, и, возможно, попытается взять реванш.

— Двери здесь нет, — подходя к окну, сказал Тремаль-Найк. — Придется войти через окно.

Бенгалец взобрался на подоконник, но тут же спрыгнул обратно на площадку.

— Все этажи обрушились, — продолжил он, — и башня пуста, как камин. Проведем ночь снаружи, здесь даже свежее.