Хорошо, что гривлы не пришли к этому дому. Окончательно придя в себя, Ардион понял, что мог угодить в засаду, прямо им в руки, но они, как видно, пропустили давешнюю вспышку света на болотах. Вот и хорошо.

– Я очень испугалась, – призналась Антия. – Сначала это землетрясение, потом я думала, что ты погиб, потом ты меня не узнал.

Ардион усмехнулся. Нет, эта девчонка определенно мила. В ней столько трогательной искренности, что нельзя было смотреть на нее и не улыбаться. Антия посмотрела ему в лицо и нахмурилась.

– Снова надо мной смеешься?

– Нет, – ответил Ардион и в который уже раз обнял ее за плечи. Антия со вздохом прижалась к нему, и он отстраненно подумал: важное это дело – обнять кого-то, когда тебе плохо, а на сердце тоскливо. – Я просто не привык, чтобы обо мне беспокоились.

– Еще бы я не беспокоилась! – презрительно фыркнула Антия, но не отстранилась. – Если бы ты погиб, то я никогда не нашла бы способа починить ладью. Не подняла бы ее в небо. Не избавилась от гривлов и не спасла Таллерию.

Ее переносицу прочертила морщинка – Ардион легонько скользнул по ней кончиком пальца и ответил:

– Вот-вот, я думал этими же словами. Вы очень корыстны и благоразумны, ваше величество.

Он думал, что Антия скажет что-нибудь язвительное и колкое, но она слишком устала для того, чтобы продолжать пикировку, и негромко ответила:

– Я правда за тебя волновалась. Не потому, что… а, ладно. Не надо об этом.

– Не надо, – согласился Ардион. – Я и так все прекрасно понял.

Он поднялся с дивана, сунулся в шкаф и вынул старое одеяло – кто-то из слуг сшил его из разноцветных кусочков ткани много лет назад, но оно до сих пор оставалось красивым и теплым.

– Ложись, – приказал он. Антия вытянулась на диване, он набросил на нее одеяло и добавил: – Поспи, до утра еще есть время. Вон как наш трескун сопит!

Зендивен в самом деле был любителем придавить подушку. Когда-то Ардион читал о том, что альвини всегда засыпают, если им страшно, но не думал, что они делают это так часто и так крепко. Антия вздохнула, устраиваясь поудобнее, и спросила:

– А ты?

– А я разбужу тебя утром, – сказал Ардион. – Спи.

Они вышли из дома на рассвете. Перед тем как отправляться в дорогу, Ардион обратился в темно-синюю сипуху, сделал круг над лесом и, опустившись возле колодца и вернув себе человеческий облик, сообщил:

– Никого. Ни гривлов, ни призраков.

Он выглядел усталым – похоже, превращение отняло у него много сил. Пока Антия смотрела, над его головой проплыло облачко искр и рассеялось – Зендивен, который с восторгом наблюдал за сипухой, бесцеремонно указал пальцем и пискнул:

– Магии очень много! Но она неровная!

Ардион выразительно завел глаза к серому низкому небу.

– Лети уже, неровный.

Зендивен затрещал крылышками, возглавляя шествие. Ардион шел по едва заметной тропинке, которая петляла среди деревьев, не уходя глубоко в лес, и Антия, шагая следом, думала о том, кто тут все-таки бродит. Не появляются же такие вот тропки сами по себе. Лес и болото тем временем пробуждались: среди ветвей цвиркали и перепархивали мелкие птахи, где-то в глубине потрескивали сучья, словно там шел кто-то громадный. Перебравшись через поваленное дерево, поросшее изумрудным мхом и мелкой россыпью алых грибов на тонких длинных ножках, Антия увидела в стороне громадного лося. Тот смотрел на идущих пристально, но без особого любопытства, и внезапно совершенно бесшумно растворился среди деревьев. На его горбатой спине, покрытой угольно-черной шерстью, росла кривенькая березка – среди ее слабых тоненьких веток кружило облако рыжих бабочек.

Принц альвини брезгливо сморщился.

– Фу! – воскликнул он. – Больное животное!

Ардион усмехнулся:

– Ты только ему об этом не говори. А то он быстро покажет тебе, кто тут животное.

Антия решила не уточнять, кто именно явился им в виде лося.

От болота пахло ягодами, горькими травами и сыростью давно заброшенного погреба. Проморосил дождик, постепенно становилось светлее, и птицы пели громче. Под уродливым толстым деревом Антия увидела маленькое зеркало, которое тихо покачивалось на изогнутом стебельке, и воскликнула:

– Мы же можем переместиться прямо к Лантан-ин-Ману!

Ардион постоял, задумчиво глядя на зеркало, и Антия успела обрадоваться – несмотря на то что на болотах еще не случилось ничего неприятного или пугающего, их путь ей все равно не нравился. Потом владыка подошел, подцепил зеркало пальцем, и Антия увидела, как в отражении мелькнули какие-то корни, жидкая грязь и белые кости. Не человеческие. Ей очень хотелось верить, что не человеческие.

– Повреждено, – коротко ответил Ардион. – Попадем как раз к мертвецу, из которого оно проросло.

– Лучше не надо зеркал. – В голосе Зендивена прозвучали тоска и досада. – Они изрядно прогнили, когда пришли гривлы.

Антия вздохнула, и путь продолжился.

– Сколько нам еще идти? – спросила она, когда тропинка вывела их к идеально круглой поляне, на которой не росло ни травинки. Серая, плотно утоптанная почва казалась мертвой. Ардион пристально посмотрел по сторонам, словно искал одному ему известные приметы, и неопределенно пожал плечами.

– Пару часов, думаю. Может, три.

Антия вспомнила, как он взглянул на нее, когда укрывал одеялом, – с тихим сочувствием и любовью. Так смотрят на друзей или родных, так смотрят на тех, кто стал тебе близок. Она сердито отогнала эту мысль – нет, они не близки, они просто пытаются спасти свои миры и изгнать захватчиков, и незачем думать о том, что говорил Зендивен о консумированном браке, это совсем не то, что нужно им обоим. Но Ардион шел впереди, Антия шагала за ним след в след и не могла не смотреть и не думать.

Он был живым. Он слишком долго загонял самого себя в глубину – потому что надо было спасать Ашх-Анорн от иномирных демониц, падавших с неба, потому что надо было верно служить своему отцу и делать все, чтобы быть для него хорошим сыном. Но под той церемониальной броней, в которую его облачили, билось живое сердце, которое умело любить, заботиться и беречь.

Мысленно Антия задала себе крепкую оплеуху. Вот тоже, нашла себе романтического героя! Идеального принца из сказки!

Внутренний голос хмыкнул: «Продолжай отпираться. У тебя это отлично получается. Но тебе нравится прикасаться к нему. Ты ни разу не отстранилась, когда он тебя обнимал, потому что тогда ты чувствовала себя не такой одинокой. Не сиротой в подземелье, не королевой, которая пытается выволочь целый мир на своих плечах, а человеком, которому нужен такой же человек. Неплохой, между прочим».

– Ты что-то молчалива, – заметил Ардион.