Тем более, что на немцев списать можно. Зачем город окружили? Панимаешь? Вот такое мнение есть.

Жданов хотел что-то ответить, но в этот момент страшный гром загрохотал над городом, задрожали стёкла. Берия вздрогнул и вскочил на ноги. Его жёлтое лицо стало белым, как у Жданова.

— Бамбежка?! — закричал он. — Пачиму не предупредили? Пачиму трэвоги нэ было?

Лаврентий Павлович трусом не был. Напротив, он обладал достаточным мужеством, без которого не мог состояться авантюрист такого масштаба. Но тут всё произошло так неожиданно, как доской по затылку. И напряжённые нервы не выдержали.

Жданов схватил телефонную трубку.

Берия быстро взял себя в руки. Тем более, что снова воцарилась тишина.

— Ничего страшного, — успокоил Жданов, кладя трубку. — Пушка наша стреляет с полигона на Ржевке. Стреляет по наступающему противнику.

Ничего страшного действительно не произошло. Это произвело свои первые выстрелы по скоплению немецких танков и живой силы 406-мм орудие Научно-исследовательского морского артиллерийского полигона. Орудие, предназначавшееся для строящегося на Балтийском заводе линкора «Советский Союз» било в колпинском направлении, где противник уже захватил совхоз «Красный Бор». В том, что это мощное орудие открыло огонь, ничего страшного не было, если не считать того, что это означало нахождение противника в пределах дальности огня орудия, составлявшего чуть больше тридцати километров.

Немцы двигались к Ленинграду с гораздо большей скоростью, чем это делал прорывающийся из Таллинна флот. И у товарища Сталина не могло быть никаких оснований для оптимизма.[16]

04:05

Подполковник (оберст-лейтенант) Эрнст Грилле — заместитель командира 77-й авиабоевой группы «Люфтваффе» — произвольно ткнул указкой в висевшую на стене карту Финского залива, описав некое подобие эллипса в районе острова Гогланд, где, по его мнению, должна была находиться основная масса русских кораблей, ушедшая вчера во второй половине дня из Таллинна.

Вчера вообще был сумасшедший день, связанный с оккупацией столицы Эстонии. Примерно в 13:30 второй батальон 151-го пехотного полка под командованием майора Дридгера захватил Ратушную площадь Таллинна. 151-й пехотный полк входил в состав 61-й дивизии, а вместе с ним в центре эстонской столицы появились и части 217-й дивизии.

Командиры дивизий сразу же затеяли спор: кому принадлежит честь овладения Таллинном. Между тем, в столицу Эстонии вступили части 294-й дивизии, составляющие главные силы боевой оперативной группы генерала Фридриха, которые несколько часов спустя заняли Палдиски и начали движение на Хаапсалу. В штабах существовало опасение, что советские войска, оставшиеся на островах, попытаются высадить десант в районе Таллинна, а потому главной задачей вступивших в Таллинн частей считалась оборона побережья. Комендантом города был назначен начальник 192-й полевой комендатуры 42-го армейского корпуса полковник Скультетус, которому было чем заняться. Было захвачено в плен около двенадцати тысяч матросов, солдат и офицеров Красной Армии, а также огромное количество боеприпасов и снаряжения.

В суматохе все как-то забыли о советских кораблях. Авиация получила задачу бомбить цели на островах Моонзундского архипелага, а семь бомбардировщиков «Ю-88» получили приказ из штаба группы армий «Север» нанести удар по Беломорканалу. Основные же силы действующей под Таллинном авиации были переключены на поддержку сухопутных войск, наступающих на Ленинград.

Именно эти семь бомбардировщиков из 2-й эскадрильи 77-й авиагруппы, возвращаясь после бомбёжки Беломорканала, сообщили об огромном советском конвое из боевых кораблей и транспортов, двигающемся на восток. Они же произвели на эти суда первую атаку, сообщив о потоплении нескольких судов.

Вначале в больших штабах отнеслись к этому сообщению без особого волнения. Пусть они себе следуют на восток. Когда эти корабли прибудут в Ленинград, сам Ленинград уже будет захвачен вермахтом и всё достанется нам же в качестве трофеев. А Германия очень нуждается в морском транспорте.

Такое отношение к этому событию было вызвано явно под воздействием царящей в штабах эйфории, связанной с захватом Таллинна. Но, как водится, уже через час в штабах началась истерика. На транспорты погружено по меньшей мере шестьдесят тысяч солдат, имеющих боевой опыт. Эти войска станут мощным подкреплением тем силам Красной Армии, что ныне сражаются на подступах к Ленинграду. Транспорты не должны дойти до Кронштадта.

77-й авиабоевой группе было приказано немедленно поднимать в воздух все наличные силы бомбардировочной авиации и начать атаки на русские конвои.

Было уже около 4 часов вечера, и все наличные силы, находившиеся «под рукой», составляла 61-я учебно-боевая эскадрилья майора Георга Лунца, состоящая главным образом из курсантов-выпускников нескольких лётных школ «Люфтваффе», проходящих боевую практику под руководством своих инструкторов. Они были собраны по тревоге и подняты в воздух. Все машины без потерь вернулись на аэродромы, последние уже в сумерках, что вызвало беспокойство по поводу их безопасной посадки.

Но всё обошлось без аварий и поломок. Если верить докладам ликующих «фендриков», они отправили на дно все советские корабли.

Но этого быть не могло хотя бы потому, что их было слишком мало. Этого не могло быть и потому, что у немцев не было Морской авиации, — «Всё, что летает, принадлежит Герингу!» — и проблемы с обнаружением, опознанием и атакой кораблей, находящихся в море, даже с определением их курса и скорости, существовали и у гораздо более опытных пилотов и штурманов, чем у тех «птенчиков», что были брошены на русские корабли вечером вчерашнего дня.

А между тем приказы сыпались один за другим, требуя безусловного уничтожения «Красного каравана». Ночью в штабе 77-й авиагруппы спешно планировали схему воздушных ударов, ничего толком не зная даже о точном местонахождении советских кораблей.

Предположительно, с учетом их движения в течение ночи в восточном направлении, они должны находиться где-то на подходе к острову Гогланд. А к расчётному времени контакта в 06:30, часть их может уже находиться восточнее Гогланда, где конвои уже смогут быть прикрыты с воздуха советской авиацией, действующей с ленинградских авиабаз.

Вылет первой волны бомбардировщиков был назначен на 6 часов утра, а в 03:20 в воздух были подняты два самолёта-разведчика, чьи экипажи имели опыт ночных полётов. Сообщения от них о местонахождении кораблей противника ожидались теперь с минуты на минуту.

Экипажи бомбардировщиков были подняты в половине четвёртого утра. После короткого завтрака — чашка кофе и гренки с маслом — все были собраны на инструктаж. Техники и механики уже прогревали двигатели пикировщиков.

Ожидая сообщения с самолётов-разведчиков, подполковник Грилле воспользовался случаем, чтобы ещё раз напомнить экипажам бомбардировщиков, как опознавать с воздуха советские боевые корабли. На стенах помещения были вывешены аэрофотосъёмки крейсера «Киров» и всех типов эскадренных миноносцев. Однако, предупредил Грилле, главной вашей целью должны стать транспорты с войсками. Проблем с опознаванием