— Ах, Темуджин, я меньше буду беспокоиться о своей дочери, если ты обратишься к анде твоего отца, его побратиму, Тогрул-хану, вождю тюрков-караитов. Если ты отправишься в караитский город, защищенный высокими стенами, и потребуешь помощь у Тогрул-хана, он поможет тебе.

Он внезапно замолчал, потому что у Темуджина глава загорелись красным огнем ярости. Молодой человек поднялся и начал расхаживать взад и вперед по юрте, как плененный тигр, потом, остановившись перед тестем, он громко заорал:

— Ты стар, но не обладаешь мудростью! Тебе должно быть известно, что к другу не обращаются с просьбой, когда ему нечего предложить! За это он станет тебя презирать, а потом откажет в просьбе. Ты должен приехать к нему достойно, с хорошими дарами, друг тогда будет очень рад тебе, и сам предложит тебе свою помощь. Если я сейчас отправлюсь к Тогрул-хану, он сразу подумает: «Это всего лишь скулящий и слабый юнец. Все, что он у меня потребует, ко мне никогда уже не возвратится. К тому же, оказав ему помощь, я сам могу попасть в беду». Рассуждая так, он будет абсолютно прав. Сильный всегда помогает только сильному. Я должен доказать своему названому отцу, что мне стоит помочь, еще до того, как я к нему обращусь за помощью.

Лицо Дай Сечена при этих словах стало кислым от разочарования, губы упрямо сжались, и он подумал: «Даже сейчас я могу забрать у него свою дочь, сказав, что ее с ним ждет смерть или постоянный голод, напомнить, что муж должен подготовить для жены надежный дом, прежде чем она покинет юрту своего отца. Если он со мной не согласится… Что ж, он лишь беспомощный юнец, с ним всего трое его друзей, и я легко с ним справлюсь. Его племя не сможет мне отомстить, потому что мои люди сильнее их».

Темуджин внимательно изучал лицо старика, сидя перед ним на полу, скрестив ноги. Его лицо потемнело, а губы крепко сжались, вытянувшись в прямую жесткую линию. Молодой хан заговорил столь тихо, что прошло мгновение, прежде чем Дай Сечен понял его слова.

— Если ты, Дай Сечен, меня предашь, то не доживешь до завтрашнего дня! Когда я родился, мне предсказали, что я стану править людьми. Неужели ты осмелишься спорить с духами, предсказавшими мне это?

Дай Сечен посмотрел на Темуджина и улыбнулся.

— Темуджин, ты не веришь в предсказания, но готов их выполнить. — Он встал и взял Темуджина за руку. — Возможно, я — глупец, но я тебе верю. Когда я смотрю на тебя, мне кажется, что я читаю твою судьбу. Послушай, с моей дочерью отправятся не только ее слуги, но и десять воинов со своими семьями, юртами и стадами. — Он помолчал и вздохнул: — О Тогрул-хане говорят, что его родственники живут хорошо, имеют золото и серебро, а у воинов много оружия, и они владеют даже зажигательной китайской смесью. За крепкие толстые стены в их города никто не может проникнуть. Ты не передумал?

— Нет, — тихо ответил Темуджин. — Я к нему отправлюсь не жалким просителем, а лишь как союзник. Мне придется расправиться с тайджутами собственными руками. Поверь мне!

— Ты сказал хорошие и смелые слова, — задумчиво заметил Дай Сечен, — так говорят все молодые люди, верю, что это не просто хвастовство.

— Я уже не жалкий юнец, — мрачно усмехнулся Темуджин. — Людей старят не года, а их знания. Мне многое известно, но самое главное — это то, что человек должен быть мудрым, чтобы стать сильным и непобедимым. Он может многое обещать, чтобы привлечь на свою сторону людей. Но с подчиненными людьми лучше использовать силу и устрашение. Его воля — это высшая воля! Он не может быть им равным, а должен стать для них богом и управлять по своей воле их жизнью и смертью. Он должен им казаться таинственным и бесстрашным, и они должны его бояться. Добрый властитель — слабый властитель, народ станет его презирать.

Лицо Темуджина почернело от ярости и презрения, он продолжал жестко:

— Я узнал множество разных вещей, но мне известно, что душа человека напоминает душу верблюда, и тому всегда требуется плетка. Никто никогда не посмеет сказать, что Темуджин не держит слова. И за это меня станет любить мой народ, и перед нами никто не устоит! Что касается меня, я останусь непобедимым до тех пор, пока не буду никому доверять.

Дай Сечен улыбнулся и потянул за бороденку, а потом, взяв Темуджина за руку, сказал:

— Кажется, мы поняли друг друга. Давай вернемся к невесте.

Борте должна была уйти в сопровождении служанок и своих сводных сестер, а Темуджину пришлось ловить ее, пробираясь между юртами, будто он ее силой забирает из отцовской орды. Женщины стояли у него на дороге, а Борте в это время перебегала из юрты в юрту. Это была веселая игра, и все с радостью принимали в ней участие. То и дело раздавался громкий смех и слышались похабные шуточки. Темуджину мешали пройти пьяные веселые воины, они толкали его, что-то кричали. Он начал борьбу по-настоящему, и пьяненькие мужчины только разлетались по сторонам.

Борте, услышав его приближение, выскочила из юрты, где пряталась, и побежала в следующую юрту, стоящую поодаль, добежала до настила и только собралась на него взобраться, как увидела перед собой огромную серую тень. Девушка зажала рот руками, чтобы заглушить испуганный вопль, а потом разглядела в тени Джамуху.

Они молча стояли, как две неподвижные статуи, и не сводили друг с друга глаз. Шло время, шум погони приблизился, но они продолжали молчать, чем-то напоминая борцов перед началом смертельной схватки. За горизонтом, на востоке светился серебристый огонь, казалось, что земля плавает в молочном море тумана. Молодой человек и девушка стояли не двигаясь, прочитав в глазах друг друга смертельную ненависть. Борте понимала это предупреждение Джамухи, знала, что перед ней враг, который ни перед чем не остановится.

Вскоре показались преследующие Борте люди. Лицо девушки было бледным, она взглянула на приближающегося Темуджина, а потом повернулась к Джамухе, но того уже не было. Казалось, его проглотила земля.

Темуджин схватил Борте в объятия, громко закричав от радости. Девушка не стала сопротивляться и улыбнулась жениху. Но сердце ее билось с барабанным грохотом, а по спине проползла холодная противная змейка.

Кюрелен насмешливо наблюдал за триумфальным возвращением племянника, привезшего свою молодую жену. Темуджин был возбужден, шумно хвастался женой, как это присуще очень юным мужчинам. Кюрелен отнесся к этому с иронией, но потом решил: «Наверно, я здорово постарел».

Ему нравилась красота Борте, правда, он обратил внимание на то, что девушка надменна, своевольна и любым способом пытается добиться своей цели. Она привезла Оэлун накидку из спинок черного соболя. Это был великолепный подарок, но молодая женщина передала его с таким лживо-почтительным видом, что умным людям стало понятно: она считает народ Темуджина бедным и беззащитным, а сама она происходит из более богатого рода, который живет гораздо богаче и легче. Пастбища ее отца богаты сочной травой, и его уважают вожди других племен. Она уже слышала ужасную историю об опасности, грозившей Темуджину от рук Таргютая, объявившего, что теперь именно он является хозяином северных пастбищ Гоби, и о том, как он постыдно бежал. Темуджин сам рассказал ей об этом, кипя от злости. Он говорил ей, что ему пришлось отступить, так как он не может сейчас вернуть своему народу принадлежавшие им пастбища. Его неуклюжие объяснения не смогли изменить мнение Борте. Для нее человек, бежавший от опасности, не стоил сочувствия. Однако она не жалела, что вышла замуж за Темуджина. Он оставался ханом, хотя у него под началом было слишком мало людей, а сама Борте была прозорливой девушкой и верила в супруга, хотя не очень сильно его любила, и можно сказать, его очень побаивалась. Решив, что Темуджин должен стать Ханом Ханов, Борте продумывала все шаги, необходимые для достижения этой цели. Борте усмехалась, вспоминая, как жалел отец, что она не родилась мужчиной. Теперь она знала, что необходимо подчинить себе Темуджина, а потом правильно его направлять, а чтобы добиться этого, необходимо избавиться от Джамухи.