Именно так всё на свете и происходит. Вначале кто-то делаетглупость – большую глупость. Потом кто-то другой оказывается в нужное время внужном месте.

И вот один человек получает шанс исправить чужую ошибку. Илине исправить, а героически погибнуть. Как правило, именно так всё всегда ипроисходит.

– Боевой корабль? – спросил Алекс.

Адмирал кивнул. На его лице появилось подобие улыбки.

– Давайте догадаюсь... – пробормотал Алекс, откинувшись вкресле. Кресло ничуть не походило на стандартное устройство из металла ипластика для надежного размещения седалища. Это было творение настоящегомастера – из темного вишневого дерева, гобеленовой ткани и настоящей кожи.Кабинет адмирала больше походил на будуар пресыщенной красавицы – картины настенах, мебель ручной работы, мягкий ковер на полу. Даже один-единственныйэкран был заключен в изящную серебряную раму. Впрочем, чего еще ждать от обитателейГедонии?

– Я весь внимание, – поправляя кружевной отворот шелковойрубашки, сказал адмирал.

– Вы нашли древний боевой корабль, – предположил Алекс. –Корабль Тайи. Или – времен первой Империи. Или принадлежащий неизвестной доселецивилизации. Корабль исправен, но никого не пускает на борт, он сжигает вашикорабли и требует назвать пароль. А к Гедонии приближаются орды злобныхзавоевателей, и над кораблем надо спешно обрести контроль. Для этого вам ипотребовалась моя команда. Так?

– Как романтично! – восхитился адмирал. – Да вы сочинитель!

На «сочинителя» обижаться не стоило – поэты, писатели ипрочая никому не нужная богема в Гедонии была крайне популярна.

– Спасибо. – Алекс взял бокал с коктейлем. С удовольствиемсделал глоток. – Я угадал?

– К сожалению, ситуация гораздо хуже, – вздохнул адмирал. –Корабль совсем новый, только что со стапелей. Защитные системы... э-э...отключены, попасть на борт может даже ребенок. И нас вовсе не собираютсяатаковать, поверьте! Гедония – мирная планета, космический флот мы держимисключительно в эстетических целях.

Алекс позволил и себе ироническую улыбку. В галактике небывает мирных планет. Точнее, они встречаются, но слишком уж часто меняютхозяев.

– Тогда в чем ваша проблема?

Адмирал взглядом указал на экран. То ли управление быломысленным, через радиошунт или нейротерминал, то ли вышколенный секретарь,скромно сидящий за своим столиком в углу, в приказах не нуждался. Алекс решилпоставить на второе – в Гедонии одинаково не любили техноимпланты и генетическиеспециализации.

– Мы купили корабль у халфлингов, – сказал адмирал. – Мызаказали самый мощный, самый красивый и самый совершенный боевой корабль вгалактике. Заказ выполняли восемь лет...

Алекс его уже не слушал. Оставив бокал, он смотрел на экран,совершенно не заботясь о том, чтобы скрыть восторженное выражение лица.

Корабль был прекрасен.

В космическом сражении все подчинено функциональности.Боевой корабль должен иметь максимальный тоннаж к площади обшивки, потому чтотоннаж – это энергия, компьютеры, пушки и не очень-то нужный довесок в видеэкипажа, а обшивка – это броня, которую при всех защитных полях требуетсяделать потолще.

Что это значит на практике?

Простейшую арифметическую задачу и простейшую геометрическуюфигуру.

Космическое сражение – это битва шаров.

Плавно скользят (если смотреть издали, если вблизи – тостремительно несутся) в пространстве шары самого разного диаметра. Маленькиешарики – истребители, побольше – эсминцы, еще больше – крейсера, совсем ужбольшие – линкоры. Если повезет, то среди кораблей окажется циклопическая сферадредноута.

Некоторые шары блестящие, это значит, что ставка сделана наотражающую броню. Другие – черные, это значит, что ставка сделана напоглощающую броню. Третьи – радужные, это значит, что вам посчастливилосьнаблюдать новейший корабль с динамической обшивкой. Впрочем, под черной броней наверняканайдется зеркальная, под зеркальной – черная, под дорогой и пока не отлаженнойрадужной – пара слоев обычной.

Это уже не арифметика и не геометрия. Это физика.

В своем движении шары отчаянно маневрируют. Лучевое оружие срасстоянием теряет мощность даже в вакууме. Самонаводящиеся ракеты хоть иневозможно «стряхнуть с хвоста», но маневр даст совсем не лишние секунды длязенитных батарей.

Это механика.

В броне периодически открываются амбразуры – чтобы выпуститьпучок света, направить в цель заряд частиц или дать залп ракетно-торпедныморужием.

Это тактика.

Где-то внутри кораблей делает свою работу экипаж. Какправило – лишь задает общую стратегию, а иногда еще борется за живучесть.Машины все равно маневрируют и стреляют быстрее и точнее, но экипаж обычноимеется.

Это традиция.

Иногда один из шаров прекращает маневрировать и уноситсяпрочь по инерции. Иногда – превращается во вспышку света.

Это – конец.

Корабль, построенный халфлингами для Гедонии, казалсяпришельцем – нет, не из другого мира, законы физики и геометрии одинаковы вовсей Вселенной. Он казался пришельцем из другого времени. Из тех далеких истранных веков, когда оружие делали не просто смертоносным, но еще и красивым.

Где-то в центре конструкции корабля угадывалось зеркальноесферическое ядро, но даже оно казалось частью дизайнерского замысла. Из сферытянулись вперед сверкающие плоскости, они подобно лепесткам расширялись ирасходились в стороны, придавая кораблю форму раскрывшегося цветка. Сходствоусиливал выходящий из ядра «стебель» – ребристая колонна необычногозеленовато-серого оттенка с торчащими подобно шипам выступами.

– Цветок... – восхищенно сказал Алекс.

– Мы назвали его «Серебряная Роза», – с гордостью произнесадмирал. – Не правда ли, красивый корабль?

Корабль начал медленно вращаться, и Алекс понял, что«цветок» даже не был симметричным. «Лепестки» различались по форме и толщине,по кривизне изгиба. «Стебель» тоже был не совсем ровным и прямым, «шипы»оказались разбросаны совершенно хаотично.

– Длина – три тысячи сто сорок один с половиной метр, –сказал адмирал. На экране тут же возникла шкала. – Центральный отсек – болеетрехсот метров в диаметре.

– Он... живой? – предположил Алекс. Ему доводилось слышатьистории о живых кораблях, целиком построенных из органики. Раньше он непринимал всерьез эти байки, но при взгляде на «Серебряную Розу»...