Мы пробыли с Ильмо наедине достаточно долго, и я успел рассказать ему все в подробностях, когда примчался посыльный от Вола. Он хотел видеть меня немедленно.

Этот инквизитор был для меня еще одной головной болью. Я уже не сомневался, что он гораздо сообразительнее, чем прикидывается, и почти не сомневался, что он подозревает нас в скрытности.

Я ввалился в каморку, которую ему отвели в апартаментах тайной полиции.

– Что стряслось?

– Мне удалось кое-что раскопать по делу о мародерстве в Катакомбах. Сбор информации – работа тупая и нудная, но порой дает результаты.

– Ну и? – Я устал от разговоров и, очевидно, был излишне резок. Вол удивленно приподнял бровь. – У меня только что закончился тет-а-тет с начальством, – пояснил я, надеясь, что он воспримет это как извинение. – Так что вы раскопали?

– Имя.

Я ждал. Вол, как и Ильмо, любит, чтобы к нему поприставали с вопросами. Но я был не в настроении играть в эти игры.

– Я последовал вашему совету проверить конюшни. И всплыло имя Аза. В дыру, которую я вам показывал в стенке Выгородки, лазил заготовщик дров тоже по имени Аза. Человек по имени Аза потратил несколько старинных монет – правда, до ограбления Катакомб. Человек по имени Аза работал на Крейга как раз перед тем, как ростовщик и его люди испарились. Куда бы я ни ткнулся, Аза тут как тут.

– А с черным замком его что-нибудь связывает?

– Нет. Я вообще не думаю, будто он всему голова. Но он должен что-то знать.

Я порылся в памяти. Вол уже называл однажды это имя, упомянув, что некий Аза сшивается в тех же краях, где и Ворон. Возможно, они как-то связаны. Тогда мне нужно срочно найти этого Азу, пока до него не добрался кто-нибудь другой.

– Я отправляюсь в Котурн, – сказал я. – Прямой приказ ее святейшества. Я велю Гоблину найти вашего парня.

Вол нахмурился. Он затаил на нас обиду с той поры, когда Ильмо отправил в Котурн наших ребят, не посоветовавшись с ним.

– Договорились. Только не надо больше мудрить у меня за спиной, ладно? Ваши люди и мои преследуют разные цели, но это еще не повод, чтобы подставлять друг друга.

– Вы правы. Мы с вами просто по-разному привыкли работать. Я заскочу к вам, когда вернусь.

– Буду вам очень признателен.

Он смерил меня взглядом, ясно дававшим понять, что он мне больше не доверяет. Если вообще когда-нибудь доверял. Я ушел, думая о том, что Отряд и лично я погрязли в этом деле по уши. Опасности грозили со всех сторон. Мы походили на жонглера, подбросившего в воздух слишком много шариков. Только вместо шариков мы жонглировали ножами, кончики которых были смазаны ядом.

Я спустился вниз, нашел Гоблина и рассказал ему о наших новых затруднениях. Ему это понравилось не больше, чем Ильмо или мне самому.

Больше проблем с шантажистами у Шеда не возникало. Кто-то все же накапал в магистрат, что это Шед убил Ферта. В магистрате то ли не поверили, то ли наплевали.

Зато вдруг объявился кореш Вола. Шед чуть не выронил драгоценную глиняную бутылку. Он-то считал, что ему уже ничего не грозит. Единственные двое, кто был в курсе, уехали из Арчи. Усилием воли подавив расшатавшиеся нервы и чувство вины, Шед подошел к столику, за которым сидел инквизитор.

– Чем могу служить вам, досточтимый господин?

– Принеси мне обед и самого лучшего вина, хозяин.

Шед многозначительно взглянул на него.

– Я заплачу. Никто в Котурне не может себе позволить кормить клиентов задаром.

– Святая правда, сударь. Святая правда.

– А дела у тебя, похоже, идут неплохо, хозяин, – заметил инквизитор, когда Шед вернулся с вином.

Шед фыркнул:

– Балансируем на грани, досточтимый господин. На грани нищеты. Одна неудачная неделя – и я разорен. Каждую зиму только и делаю, что занимаю у одного ростовщика, чтобы отдать другому. Правда, это лето было удачным, грех жаловаться. Я нашел себе партнера, сумел маленько привести заведение в порядок. Теперь оно выглядит попривлекательнее. Хотя, возможно, это лишь последний вздох перед полным крахом. – Он состроил самую скорбную мину, на какую был способен.

Инквизитор кивнул:

– Оставь мне всю бутылку. Позволь Братству внести лепту в твое благосостояние.

– Я отдам ее вам по себестоимости, досточтимый господин.

– Что за глупости? Посчитай мне как обычному посетителю.

Шед мысленно накинул процентов двадцать против обычной цены. Он рад был избавиться от бутылки. Ворон исчез, оставив ему ненужный запас.

Когда Шед притащил обед, инквизитор предложил:

– Принеси еще кружку и присядь ко мне.

Нервы у Шеда тут же натянулись, как тетива. Все, пиши пропало. Они его поймали.

– Как вам будет угодно, досточтимый господин.

Он потащился к стойке и взял свою кружку. Она была покрыта пылью. Шед мало пил в последнее время, опасаясь, как бы у него не развязался язык.

– Садись. И перестань хмуриться. Ты же ничего не сделал, правда? Я даже имени твоего не знаю.

– Шед, досточтимый господин. Каштан Шед. «Железная лилия» принадлежит моей семье вот уже три поколения.

– Замечательно! Значит, это место с традициями. В наши дни традициями, увы, пренебрегают.

– Что правда, то правда, досточтимый господин.

– Я вижу, наша репутация меня опередила. Да успокойся же ты наконец!

– Чем я могу помочь вам, сударь?

– Я ищу человека по имени Аза. Мне говорили, он тут часто бывал.

– Это верно, – признал Шед. – Я хорошо его знал. Лентяй и бродяга, вечно ни герша за душой. Он не любил честной работы. И все-таки он по-своему был мне другом, и даже великодушным на свой манер. Зимой я пускал его в зал ночевать, потому что в трудные дни он всегда снабжал меня дровами.

Инквизитор кивнул. Шед решил держаться как можно ближе к правде, благо Азе она повредить не могла. Аза был недосягаем для Хранителей.

– Ты знаешь, откуда он брал дрова?

– Он собирал их в Выгородке, досточтимый господин, – сказал Шед, разыгрывая крайнее смущение. – Я все спорил со своей совестью, можно ли их принимать. Это не против закона, но все же как-то предосудительно.

Инквизитор улыбнулся и кивнул:

– Тебе не в чем себя упрекать, Каштан Шед. Братство не осуждает сбор валежника. Иначе Выгородка совсем замусорится.

– Зачем же вы тогда ищете Азу?

– Насколько я знаю, он работал на человека по имени Крейг.

– Верно. Хотя и недолго. Когда Крейг взял его на работу, Аза возомнил себя королем Котурна. Хвастал и важничал без удержу. Но скоро все это кончилось.