– До вас были еще англичане, кто проходил данным путем. При мне однажды это делал генерал.

Балкон выходил на крышу, справа виднелось ограждение в виде невысокой стены. В дальнем конце можно было разглядеть окно в мансарду. Мерсер с удивлением обнаружил, что здесь все так же, как в квартире Адрианы. Балкон, под ним крыша и даже узор выветрившихся, кое-где поросших мхом черепиц.

После путешествия в гондоле в гробу проход по крыше казался ему пустяком. Этот маршрут использовали итальянские подпольщики, проводившие английских и американских солдат. Сколько людей стояли до него тут, вот так, положив руки на железный поручень, готовые сделать первый шаг к свободе?

Бернардо перелез через поручень. Мерсер последовал за ним. Этот путь был неоценимый, потому что сюда выходили только два окна. Из мансарды, которую они только что покинули, и из той, куда пробирались. Бернардо легко шел по плиткам, Мерсер осторожно ступал сзади. Вскоре они влезли в окно мансарды, где стояли раскладушка, небольшой книжный шкаф, стол и раковина, над ней висел застекленный шкафчик. Бернардо осторожно закрыл окно.

– Вы сможете умыться и побриться. Все, что нужно, найдете в шкафчике. Курите, если хотите, но старайтесь не шуметь. Под вами живут. Заприте за мной дверь и открывайте только вот на такой стук. – Он постучал по столу три раза и один.

– Хорошо. – Мерсер закурил и приблизился к окну, чтобы посмотреть, какой они проделали путь. – Как долго я здесь пробуду?

– Может, до сегодняшнего вечера или до завтрашнего. Еда у вас будет.

– Что пишут в утреннем бюллетене… я имею в виду о Нерви?

– Скорее всего не выживет. При нем священник.

– Но я тут ни при чем.

– Кого сейчас это интересует? Вас назначили преступником, и разбираться никто не станет. Тем более толпа разъяренных горожан.

– Я могу сдаться полиции и предстать перед судом. Они не осудят меня, если я невиновен.

Бернардо подошел, прикурил от его сигареты.

– Как вы это докажете? Чем идти под суд, лучше вернитесь в мастерскую, и пусть там над вами завинтят крышку гроба. Навсегда.

Мерсер снова посмотрел в окно. Вид его притягивал. Бернардо направился к двери.

– Заприте за мной. За книгами в шкафу есть вино. Я вернусь через час с едой.

После его ухода Мерсер умылся и побрился. Достал из книжного шкафа бутылку вина и остановился у стены, читая старые надписи.

Здесь был старина Уолхэм Грин, июнь, 43.

Клопы неистребимы! Пол Клейн.

Скаггер, если ты оказался здесь – увидимся через год в нашем лондонском пабе «Чандос-армс», если он еще на прежнем месте. Тим.

Он сел у окна, греясь на солнце. Крыша сейчас напоминала ему горную долину. Летали голуби, их тени скользили по черепичным плиткам.

Мерсер знал, что его ждет незавидное будущее. Если повезет, он где-нибудь осядет под чужой фамилией, но это уже будет не жизнь, а существование. До сих пор Мерсер смотрел в будущее без оптимизма. Но была какая-то надежда. А тут… Он вздохнул. «В Италии появляться больше нельзя, да и во Франции тоже. Меня будут искать. Такие преступления не имеют сроков давности. Как прожить остаток жизни с клеймом наемного убийцы? Как заставить Спадони поверить?»

Есть один способ – надо представить ему Учелло, чтобы он заставил его говорить.

На крышу сел голубь и важно зашагал по плиткам, время от времени что-то поклевывая. Наблюдая за ним, Мерсер вдруг понял, что его подспудно волновало. Из квартиры Адрианы виднелась мансарда. На поросших мхом плитках там были следы. Да-да, следы. Кто-то проходил по крыше к ее лоджии. Следы свежие. Адриана рассказывала, что они с Учелло встречались тайно. Граф говорил, что после выполнения задания Учелло, перед тем как покинуть страну, спрячется на несколько дней где-то здесь. Естественно, все это время он будет жить рядом с Адрианой. Если бы можно было добраться до него и доказать Спадони, что Учелло жив…

В дверь постучал Бернардо. Мерсер впустил его. Адвокат положил на стол пакет с едой.

– Я приду сегодня вечером, принесу одежду. Положение осложнилось.

– Что? – спросил Мерсер.

– Он умер. Два часа назад. В городе полно полиции. Все политики перессорились. В палате депутатов партии обвиняют друг друга в причастности к данному преступлению с целью захвата власти. Чудо, если правительство продержится неделю. Завтра начнутся забастовки. Несчастная Италия.

– А что будет потом?

– Люди, которые все это затеяли, в том числе и ваш приятель Бориа, отдадут власть военным. И мы снова получим фашизм, только под другим названием.

Мерсер вскинул руки:

– Почему, черт возьми, Спадони, мне не верит? Надо немедленно арестовать Бориа.

– Он полицейский, ему нужны факты. А ваши слова ничем не подкреплены. Бориа нельзя трогать без убедительных доказательств. Он слишком влиятельный человек.

– Если бы удалось задержать Учелло…

– Если бы, если бы… – Бернардо налил себе вина и выпил. – Вы лучше подумайте о себе. Здесь вам оставаться ни в коем случае нельзя. Даже и не мечтайте. – Он повернулся к двери. – Я приду с одеждой, как только смогу.

– Вы знаете, где живет синьорина Адриана Медова? – вдруг произнес Мерсер.

– Да. А почему вы спросили? – удивился Бернардо.

– Кто владеет или арендует дом справа?

Бернардо недоуменно пожал плечами и вышел.

Он вернулся, когда уже темнело. Достал из сумки и бросил на кровать непрезентабельный синий костюм, светлый плащ и итальянскую фетровую шляпу с широкими полями.

– Переоденьтесь. В кармане пиджака деньги. Выход завтра рано утром. Вы знаете причал пароходов на Кьоджа?

– Да, за отелем «Даниелли».

– Верно.

– Далеко отсюда?

– Я все вам расскажу утром. Этот этап самый сложный. Дальше пойдет легче.

– Вы узнали, о чем я вас просил? – проговорил Мерсер.

– Да. В доме рядом с домом синьорины Медова находится мебельный склад, им владеет Бориа. Но мой вам совет: ничего не предпринимайте. Вы и так уже наделали глупостей.

Лежа на постели после ухода Бернардо, Мерсер продолжал обдумывать план, как добраться до Учелло. Но для этого надо выйти на улицу с риском быть задержанным в любую минуту. Толпа растерзает его на части, прежде чем подоспеют карабинеры. Выходить отсюда одному – безумие. Лучше утром уйти с Бернардо и сделать все, как он скажет.

Над крышами засияла луна. Мерсер стоял у окна, прислушиваясь к бою курантов. Они пробили девять раз. Он был в синем костюме, позади на столе лежали плащ и шляпа.

– Выходить опасно, но надо, – вслух произнес Мерсер. – Тебе известно, что случится, если ты этого не сделаешь. Будешь вспоминать и жалеть. Всю оставшуюся жизнь. Решайся, это твой единственный шанс. Другого не будет.