– Что там?

Я вздохнула, передавая ему файлик.

– Алина звонила с этого номера, – пояснила Мазурову. – Я попросила Петьку нарыть, кому. Ну и плюс инфа о тебе.

Демид, нахмурившись, начал читать и почти сразу выругался.

– Какого черта, – протянул, потирая пальцами виски. – Макс-то здесь каким боком мог оказаться…

Так, вот не очень что-то похоже, что Мазуров мог знать о Максиме.

– Он твой брат? – решилась я спросить. Демид нахмурился.

– По матери. Она разошлась с моим отцом через год после моего рождения, еще через два вышла замуж за Владлена и потом родила Макса.

– Вы не ладите?

Мазуров помолчал, глядя куда-то вперед.

– Не то что не ладим. Скорее, просто изолировались друг от друга. Было много факторов.

– Расскажешь?

Он бросил на меня взгляд, кинул:

– Пошли домой, – и достал телефон.

Подержал в руках, сунул обратно в карман. Ну да, сходу звонить брату не самая лучшая мысль.

– Он мог подговорить Алину? – спросила я и поморщилась из-за того, что употребила такое детское слово.

– Мог. Мог купить, мог шантажировать… Вопрос только, нахрена ему это.

Демид снова достал телефон, на этот раз позвонил.

– Привет. Можешь аккуратно узнать по Максу, моему брату. Где он сейчас, чем занимается, с кем сотрудничает. Все, что может показаться интересным, хорошо? Срочно. Давай, спасибо.

Дома я стала греть обед, поглядывая на хмурого Мазурова.

– Когда она звонила тебе? – спросил он. Я вздохнула.

– В тот день, когда ты приехал. Узнала об этом и сказала, что тебе нельзя верить.

– И поэтому ты промолчала, – кивнул Демид. Я развела руками. – Что по Петьке?

– Ничего. Костя опрашивает жильцов.

Демид кивнул, я поставила перед ним тарелку с супом. Как время-то найти, чтобы есть готовить, вот жизнь пошла…

– Басманова принимает сегодня с обеда до вечера в частной консультации, я записал тебя, сходим к ней, – заметил Демид, я кивнула, садясь напротив. Ели мы молча и быстро. Отставив тарелку и поблагодарив, Демид продолжил:

– Пришла информация о детдомовской девчонке. Воронцова Анастасия Александровна, девяносто пятого года рождения. Подкинули в дом малютки в возрасте около недели. Информации о родителях никакой нет. Никто не искал, не объявлялся, – Мазуров говорил, просматривая что-то на телефоне. – Пропала во время поездки на экскурсию, никаких следов не обнаружено, уголовное дело было возбуждено в городе, но заглохло. Никакой связи с ритуалом местные оперы не проводили, информации такой нет. Девочка была замкнутая, близко ни с кем не дружила, секретами не делилась, дневников не вела. В общем, канула в лету без возможности отыскать. Вот ее фотография.

Я приняла телефон, на нем была не очень четкая фотография. Худенькая темноволосая девчонка, смотрит исподлобья, острые черты лица, большие глаза.

– Тебя что-то напрягает, да? – посмотрела я на Демида. Он вздохнул.

– Не знаю, случайно это или нет, но по сути вы с этой Анастасией родились с разницей в несколько дней.

Я еще поглазела на Демида, потом на фотографию.

– И что ты думаешь по этому поводу? – посмотрела снова на него. Мазуров только пожал плечами.

– Пока еще не решил, но такое совпадение мне не нравится. Ладно, касательно девчонки пока ничего больше неизвестно. Есть еще информация по Суходольским.

– Тоже все плохо? – пошутила я, откладывая его телефон на стол.

– Суходольские, похороненные на кладбище, ведут свой род из древнего дворянского польского рода. Богатого рода. Как известно, многие потом обеднели, но их семью это не коснулось. Если и потеряли, то немного. Во время войны бежали в Россию, после осели в Петербурге. В могиле, которую ты предположительно посещала с бабушкой, похоронены муж с женой, по возрасту лет на двадцать пять старше твоей бабушки, и их дочь, Цецилия Суходольская, погибла при пожаре в возрасте сорока пяти лет. У нее было две дочери, младшая, Милена Суходольская, пропала без вести незадолго до пожара. Что интересно, мать в следственный отдел не обращалась, поисками Милены занялся уже после гибели Цецилии ее зять, муж старшей дочери. Но как я понимаю, поиски успехом не увенчались. Старшая дочь умерла в родах. История там мутная, ребенка тоже считают умершим, их вроде бы похоронили вместе с матерью в одной могиле. Роды принимались на дому, так что такой исход вполне мог быть возможен, тут я не отрицаю.

– Но… – протянула я. Демид вздохнул, потирая лоб.

– Но нашлись люди, которые говорили, что слышали детский плач в доме уже после похорон. Все это из области слухов, по крайней мере, на данный момент, сама понимаешь, мой человек занимается этим только второй день.

– То есть возможно, что ребенок на самом деле не умер, но его зачем-то объявили умершим? – предположила я.

– Возможно. Вопрос – зачем, и что стало с ребенком дальше. Кстати, погибшая в родах, как раз является третьей женщиной, похороненной на кладбище. На ее памятнике выбиты и данные ребенка. Наверное, ты тогда не обратила внимания.

– Наверное.

– Кстати, – Демид невесело усмехнулся, – звали женщину Суходольская Майя Александровна. А ребенок ее, девочка, вот так совпадение, родилась опять же примерно в то же время, что и ты.

Я немного помолчала с открытым ртом, похлопала глазами.

– Ты сейчас намекаешь на то, что я и есть та погибшая девочка? – высказалась наконец, с трудом подбирая слова.

Мазуров пожал плечами.

– Похоже на правду, как считаешь?

– Я считаю, что это просто с ума сойти, что происходит. Отвал башки. Как так вообще вышло, блин? Объявилась бывшая подруга, погостила, уехала, а я за три дня – бац! – и превратилась в потерянную наследницу рода каких-то оккультистов. Знаешь, что-то я немного нервничаю от всего этого.

– Я бы тоже предпочел, чтобы ты узнала об этом как-то иначе.

– Например, как? Чтобы объявились эти светлые чуваки и рассказали всю правду? Тоже радости мало. Они ведь непременно от меня чего-то захотят. А я не хочу, понимаешь? Мне эти вот тайны и интриги вообще не нужны…

Тут я задумалась и выдала:

– Погоди, а вот та, которая погибла при пожаре, Цецилия то есть… Ты же не думаешь, что она моя бабушка?

– Думаю именно так. А твоя так называемая мать – это пропавшая без вести младшая дочь. Которая, как мы помним, за полгода до твоего рождения уехала, а вернулась уже с тобой на руках.

– Намекаешь, она меня украла? – в обалдении спорсила я. Мазуров пожал плечами.