– Все не пойдут, – сказал десятник. Он вдруг ощутил собственную значимость, раздулся от важности. – Пойдешь ты, ты, ты…

Он ткнул в Книжника, Тридцать Третьего и еще в пару кио.

– И я! – заявила Молния.

Нео рефлекторно облизнулся. Глаза его сверкнули, вроде даже слюна потекла. Видимо, фантазировал, как вгрызается желтыми клыками в молодое мясо.

– Ладно, иди… – проворчал он, покосился на оставшихся. – А вы тут ждите!

Кио обменялись взглядами. А может и мыслями, кто их знает. В любом случае, они не стали спорить, и основные силы так и остались у блокпоста. Самое время тревожно поежиться.

Пятерка ззаргов во главе с десятником повели переговорщиков в глубь своей территории. Это они так думали, что повели: с пятеркой нео легко справился бы и один боец кио. Впрочем, муты имели здесь все основания для такого вольготного поведения. Через сотню шагов навстречу выбежала целая толпа вооруженных до зубов мутов – видать, явившихся по призыву сигнального костра. Десятник с той же важностью остановил их и вступил в переговоры с командиром подкрепления. Тут же между вожаками завязалась перепалка: каждый хотел приписать заслугу «пленения» чужаков себе. О чем-то договорившись, дальше их повели уже всей шумной толпой. Ощутимо потянуло звериной вонью вперемешку с устойчивым запахом костра и гнилого мяса.

Это Стойбище. Площадь перед древней «сталинской высоткой» занимала Орда клана Ззаргов. Хаотично разбросанные шатры из кривых веток и сырых шкур, чадящие костры, на которых жарится какая-то скупая снедь, и местные обитатели – взрослых воинов мало, в основном дети и женщины, не сильно, впрочем, отличающиеся от местных самцов. Клан Ззаргов понес серьезные потери в последней битве и теперь будет ждать, пока не подрастут новые воины. Это, впрочем, происходит у них стремительно. Год-два – и вот готова новая партия «пушечного мяса». Оттого они, наверно, и тупы – не успевают накопить ни опыта, ни знаний. Соответственно, умнее и сообразительнее те из них, кому удается протянуть подольше – уцелеть в бесконечных схватках, не подхватить смертельную болезнь и не быть сожранным соплеменниками в голодный сезон.

На чужаков здесь смотрели хмуро, злобно. Но Книжника больше притягивало здание. Мрачная крепость, сплошь в копоти от бесконечных штурмов и костров. И это поразительное изображение, гигантское граффити на всю высоту здания: выразительная фигура нео с огромной дырой на месте раззявленного рта. Над головами полыхнуло – из пасти нарисованного нео вырвался клуб пламени. Развлекаются муты. Там, наверху, покои Великого Ззарга. Туда их сейчас и поведут.

Поднимались долго – по бесконечным лестницам с обвалившимися пролетами и заменившими их переходами из бревен и самодельных веревок. Здесь легко можно было погибнуть, так и не добравшись до верховного вожака клана, попросту рухнув в пропасть.

Внутренность клановой крепости Ззаргов потрясала величественностью древней постройки и столь же величественными разрушениями. Местами не хватало целых этажей, и можно было наблюдать, как на дне глубокой пропасти палят костры небольшие группки нео, а высоко над головой по натянутому канату переползает куда-то шустрый мохнатый подросток. Воздух здесь был тяжел и мутен, наполнен дымом костров и неубиваемыми ароматами зверинца. Но кое-что заставляло забыть о том, что это племя – дикое, людоедское, враждебное.

Рисунки. Настоящая наскальная живопись, вроде той, что семинаристу доводилось видеть лишь в иллюстрациях уцелевших книг. Когда-то, задолго до цивилизации, сгинувшей в Последней войне, древние люди рисовали в пещерах. Странные, ни на что не похожие, примитивные, завораживающие рисунки. Здесь было то же самое – только в неимоверно большем количестве и куда изощреннее. Практически все стены и потолок были покрыты изображениями, главной темой которых была смерть. Смерть изображалась в самых ее различных видах и проявлениях, с детской непосредственностью раскрывая наиболее неаппетитные подробности сражений, казней, убийств, расчленений, потрошений, приготовлений и поеданий.

Надо отдать должное мастерству местных художников: рисовали нео здорово. Словно обрушившись на несколько ступеней вниз по эволюционной лестнице, они магическим образом открыли в себе таланты давно сгинувших предков.

Впрочем, все эти художества оставались всего лишь досугом «новых людей». Основным их занятием оставались грабежи и убийства. И Книжника со товарищи вели сейчас не к председателю академии художеств, а к главарю орды жестоких дикарей.

Прошли по еще одному шаткому висячему мостику. Внизу, под ногами, орали, сцепившись в драке, двое местных. Видать, что-то не поделили. Что именно, узнать не удалось – переговорщиков вывели в большой зал, образовавшийся, когда обвалилась пара этажей. Здесь можно было наблюдать элементы металлического скелета здания – ржавые, но все еще мощные балки, не дававшие зданию рухнуть. Дальней стены не было – там зияла огромная дыра, перед которой полыхал приличных размеров костер. Эта дыра и была той самой «пастью» изображенной на стене фигуры.

Перед костром на неряшливо сложенных коврах и циновках в окружении нескольких самок возлежал вождь. Книжник помнил еще прежнего Великого Ззарга. Этот пока не дотягивал до уровня предшественника по зверскому облику и мышечной массе. Впрочем, дело наживное.

Однако по своей мерзости этот тип вполне мог посоревноваться и с прежним.

Он жрал. Поначалу было не очень понятно, что это перед ним на большом железном противне – просто груда плохо прожаренного, с проступающей кровью, мяса. Потом взгляд выхватил изгиб торчащего позвоночника, ребра, обглоданную берцовую кость, череп…

Чудовище пожирало человека.

У Книжника подкосились ноги. Не то чтобы он не видел ничего ужаснее этой картины. Просто семинарист не представлял, как можно вести переговоры с монстром. Да и маленькая Молния, успевшая всякое повидать на своем недолгом веку, с силой сжала его запястье. Только вряд ли она испугалась. В ее случае это была ненависть.

– Чего надо? – чавкая, хрипло поинтересовался вождь.

Из тела пожираемого торчала пара больших, до блеска отполированных ножей. Но вождя, видимо, не учили обращаться с обеденными приборами. Он с хрустом вырвал из сустава руку, и та приветливо помахала вошедшим растопыренными почерневшими пальцами. Брызнули в стороны капельки сока вперемешку с кровью. Пара капель попала и на лицо Книжника. Он содрогнулся.

Сглотнул, выдавил из себя:

– Приветствую тебя, Великий Ззарг. Мы принесли плохие вести.

– Да? – промычал нео. Он впился в основание руки и с треском сорвал с нее лоскут кожи. – А знаешь, что ждет тех, кто приносит плохие новости, хомо?

– Сейчас это неважно, – собираясь с духом, сказал Книжник. – Речь идет о жизни всех в этом городе.

Вождь продолжал жрать. Похоже, его мало интересовала болтовня хомо. Ведь он для него – не более чем еда. Или враг, коли взял оружие. Тридцать Третий взглядом предложил поддержку. Нужно найти правильные слова – простые и четкие.