Нахмурившись, я кивнула. Это было правильно: учить быть сильным, прививать память о своих корнях и вдалбливать важность наследия.

– Что ж, вот эта шкатулка с украшениями. Для сегодняшней молодежи, они, конечно не подходят, но как вложение средств… Каждая из этих вещей твоей бабушки, озолотит тебя.

Открыв малахитовый ларец, заполненный доверху разными украшениями с драгоценными камнями, я поразилась разнообразию. Тут было все, от громоздких и тяжелых цепочек, усеянных камнями, до искусных золотых перстней. Все лежало вместе: броши, кулоны, колье. Посмотрев на Элеонору, я покачала головой.

– Я не буду это продавать. Денег у меня и так достаточно, да и не важны они для меня. А вот моим детям, когда бы они не появились, я покажу все это наследие, перешедшее мне от их прадедушки. Ведь все это он собирал для своей любимой, проживая эпоху за эпохой.

– Как хочешь. Это уже твое. Также я давно вложила часть камней, подаренных тебе Дедом Морозом, и ты можешь путешествовать, даже на одни проценты, – протянув мне папку, она подождала, пока я отставлю ларец и начну читать. – Это перечень компаний, акции которых у тебя есть. Тут и наследство от Илера учтено. Твое имя напрямую нигде не фигурирует. И никто не сможет связать Янину Вир с чем- то большим, чем счет студентки колледжа или ВУЗа. Так безопаснее. Свой процент ты будешь получать, как сирота, от разных фондов и благотворительных организаций. Постарайся не засветить нигде эту карту. Мошенников среди людей развелось достаточно, а ты можешь и не понять, когда очередной халявщик присосется к твоему счету, как ненасытный клоп. Мы его, конечно, потом вычислим, и стрясем все, что только сможем, но неприятный осадок останется. Дом, пока твоя мама жива, так и останется оформленным на меня. Женщина, родившая тебя, иногда вспоминает о твоем существовании. Точнее о том, что государство должно тебе квартиру и пособие, которого должно было скопиться достаточно. Она регулярно пытается вызнать у социальных работников все, на что она может рассчитывать, если докажет, что тебя у нее отняли силой. Но мы оформили все так, что ты якобы ничего не имеешь и не получала. Не обращай на нее внимания. Она уже продала квартиру Софьяры, и теперь живет с очередной любовью.

– Как я смогу избавиться от ее внимания? Не хочу иметь ничего общего с ней.

– Прости, детка, но ничего, кроме имитации твоей смерти, тут не поможет. Впрочем, живет она сейчас далеко на севере. А ты будешь на юге. Не думаю, что она найдет деньги на билет, ради призрачных перспектив, – пожала плечами Ждановна. – А как не станет ее, так я все передам тебе в дар. Драгоценности и камни смело храни в доме. Там, на страже твоей собственности, прикормленный еще дедом, кошмарик живет. Окропишь стену дома кровью, и он станет служить тебе. Ты и сама их уже изучала, знаешь, как на контакт выйти. Что еще?

Элеонора задумалась. Встав, она отошла к столу, с которого взяла листок.

– Письмо и ларец отдала, про дом сказала, бумаги передала… А, вот! – посмотрев на меня, она уверенно продолжила. – Учиться поступишь на экономический. На первое время снимешь квартиру или комнату. Веди себя, как племянница не бедного дядюшки. Арсулан поступит в этом же городе. Не буду я вас разлучать, вы все мои детки. Не важно, кто вас родил, попав сюда, вы становитесь для меня родными, а за свою семью стоит бороться даже против всего мира.

– Спасибо. Я и правда очень вам благодарна. Люблю вас! – встав, я обняла женщину, что раскрывала свои объятья каждый раз, когда привозили новых учеников.

Не знаю точно, сколько в ней крови нечисти, но чувствовалась она цельной. Такой, словно в ней нет ничего от человека.

– Ну что ты. Это только предварительная беседа сейчас. Я просто не хотела тебя огорчать в твой день рождения, вот и придала заранее уверенность в твоем будущем. – Элеонора погладила меня по спине и поцеловала в висок. – Ремонт мы не делали в твоем доме. Кошмарик, он сохраняет все в том виде, в котором оставил хозяин. Так что, решать тебе, оставить славянский стиль с деревянной отделкой или поменять все на новый лад. Но вот камины и печку старую, русскую, оставь точно. Она сложена по старинной технологии. Не чета современным печникам, чьи руки вырвать хочется и обратным концом воткнуть. С ней тебе никакого котла не нужно будет. Растопишь вечером, и всю ночь и пол дня тепло. А то и на большее хватит. Стены там утепленные, толстые, с наговорами и защитой. Они бомбежку переживут. Летом не жарко, зимой тепло. Твой дедушка добрый дом поставил. В два этажа высотой, но потолки там как положено, выше трех метров. В свое время на дом любоваться толпами приходили. Настолько он отличался от остальных домов того времени. Прямо старинная усадьба 18 века, а не строение 1950 годов.

– Вы бывали в гостях у них?

Так она рассказывала, что сомнений не возникало в этом. Гостила и не один раз.

– Бывала. И грелась в их любви. Как хотела бы и в твоем счастье погреться, девочка. И погреюсь, как придет время, – она смотрела на меня, но глаза стали стеклянными. Сейчас она видела будущее, и оно было хорошим. Волна положительных эмоций прокатилась по нервным окончаниям Элеоноры Ждановны, даря уверенность, что все у меня будет замечательно. – Я знаю о чем говорю.

Она очнулась, и поцеловав меня в щеку, отпустила:

– Беги к Алевтине. Она уже ждет тебя в классе.

Кинув, я еще раз поблагодарила, но оставила все свои сокровища ей на хранение. Потом заберу, перед выпуском, а пока не хочу даже думать о том, как распоряжаться привалившим богатством.

Достаточно уже того, что я узнала правду о смерти дедушки. Этот вопрос давно не давал мне покоя. Убить вампира достаточно проблематично. Скорость, реакция, выживание и регенерация – это все дает вампиру почти 99% выживаемости. Однако, если его и правда разорвало на части снарядом, тут уже ничего не поможет. Даже если бабушка заклинала его на неуязвимость, простую случайность списывать со счетов нельзя. Способности шепчущей ведьмы не помогут. Ведь атака не была направлена против него, а значит, предсказать ее было практически невозможно.

Постаравшись отвлечься, я пришла на занятия с наставницей. Неважно, почему все это случилось с дедушкой. Главное, не предал он бабушку. Любил до последнего вдоха, как и она его.

Янина 18 лет.

С самого утра меня поздравляли все вокруг. Я сбилась, считая подаренные поцелуи и поздравления, от чистого сердца или просто за компанию. Кто- то дарил мелкие подарочки, но чаще просто желали счастья и удачи. Оно и правильно. Не принято у нас в школе, каждого одаривать. Так поступал только самый близкий круг общения. Если каждый в школе принесет мне даже по одному цветочку, я смогу разместить такой букет только в ванной, а это грозит неудобствами.

Самые близкие преподнесли мне в подарок самодельный альбом с нашими фотографиями. Они собирали материал для альбома, почти тринадцать лет подряд.

Так интересно было смотреть на маленькую себя, только отпраздновавшую шестилетие, катанием на санках. Или смотреть на меня, чумазую, упавшую в лужу и испачкавшую платье с оборочками, красующуюся в съехавшем на одно ухо венке из ромашек. Или лысую и крайне злую, после неудачного случая с краской.