А вот тот неловкий момент, когда я подралась с Миланкой, и упав с лестницы, сломала руку. Лечили нас вместе: ей вправляли вывих пальца большой ноги и ровняли нос, а мне пришлось ходить с гипсом почти месяц! Тогда регенерация только навредила – руку ломали и собирали несколько раз! Помню, как зудела кожа и я была готова лезть на стену. А у моей противницы все прошло за пару дней! Вот где справедливость?! Драку- то я выиграла!

Мы смеялись все вместе, наперебой рассказывая Русу про каждое памятное фото. Он с любопытством слушал, и поглядывал на меня с непонятным умилением.

Сбежав с общего обеда, мы ушли гулять, пока никому нет до нас дела. Аля дала мне выходной, а Арсулан специально сдал зачет еще вчера. На улице было холодно, но не для нас. Надев теплые куртки и обувь, мы выбрались к озеру. Изо рта при каждом выдохе вырывалось облачко пара, нос щипал легкий морозец, а пушистые снежинки кружились в воздухе, не особенно спеша опускаться на землю.

– Ты скажи, если холодно. Мы тогда сразу вернемся, – в который раз напомнил мне мужчина.

– Да ладно тебе! Не нужно перестраховываться каждый раз. Я ведь немножко, но вампир, а им, как известно, нет дела до холода. Отморозить себе точно ничего не смогу, но пропускать такую красоту – это же преступление! Как представлю, что скоро буду на юге, где снег редкость, сразу грустно становиться. Аж не верится, что бывает не снежная зима!

Я старалась вдоволь насмотреться на сугробы, белый покров на земле, укрытые снегом елки, любовалась замерзшим озером. Какая же красота кругом!

– А где точно, – спросил Рус, отрывая меня от созерцания, – где именно ты будешь жить?

– Еще не знаю, – я легкомысленно пожала плечами. – Ждановна не уточняла, а я и не спрашивала.

– И тебе не интересно было? Это ведь твое скорое будущее.

– Нет. Она рассказала, что там стоит дом, который построил мой дед, вампир Илер Вир, для своей жены Софьяры Вир. Оказывается, после гибели супруга, она так и не смогла туда вернуться. Перебралась в другой город, а все имущество после моего рождения, оформила на Элеонору Ждановну. Дом все еще охраняет кошмарик, которого позвал дед. Ты можешь представить силищу вампира, если через столько лет после его смерти, дух не ушел и не умер от голода. Ведь привязка обычно делается только на наследниках крови?

– Видимо, и правда твой дед был очень силен. Прости, я пока не дошел до этой темы. Нечисть я только со следующего года начну изучать. Но я верю тебе, – сказал Арсулан.

Что интересно, он никогда не считал зазорным сказать о своей неосведомленности. Парни обычно хотели быть в глазах девушек всезнающими, но мой был другим.

– Прости, я всегда забываю, что у нас разные специальности. Так вот. Когда- то давно, где- то в 13 веке, один василиск решил уберечь свое добро, и призвал духа. Но сам он был слабый, вот и выгорел в процессе. Но эта идея так понравилась нечисти, что и другие стали пробовать повторить его опыт. Более аккуратно, без завышенных требований к охраняющей сущности… Спустя век или около того, была собрана целая книга ритуалов призыва, самых разных. Даже для супружеской верности там охранное заклятье было. Накладывали на обручальное колечко, и все. Захочешь налево сходить, а из кольца такая кракозябра вылезет, что потом пару ночей в холодном поту просыпаться будешь. И на суда и караваны свои, купцы из наших ставили отменную защиту. Воры их и не видели вовсе. А для защиты дома использовали слабеньких духов кошмара. Они питались кровью, которой призвавший поливал свой дом. Не особо много им требовалось, но кушать- то все хотят. Обычно пишут, что все зависело от уровня силы. От сильного призывающего хватало и пары капель крови, а слабый и стаканом мог не обойтись. Если ставилась защита от дурного гостя, то внутри печки обычно печать рисовали, а если от недоброжелателей, то снаружи. Обычно, раз в десять лет следовало обновлять призыв, и давать новой крови.

Действие у защиты простое. Все видят дом, но никому он не интересен. Стоит и стоит себе. Полюбовались и пошли дальше, забыв о нем через час- другой. А в это время кошмар следит за всем, оставаясь незаметным. Элеонора сказала, что нужно полить кровью снаружи дома, но потом обмолвилась, что и ремонт ему не нужен, а это может означать то, что хранителей двое. И второй бережет все, что внутри.

– Я даже не представляю, как может выглядеть дом, простоявший столько лет, и при этом сохранив мебель и убранство того времени, – сказал Рус.

– И я. Вот поеду и посмотрю. Не думаю, что буду менять добротное благородное дерево на современные ламинат или паркет. Да и обои того времени, перед заменой тоже нужно рассмотреть.

– Всегда можно будет найти что- то, похожее на прошлые, или достойный вариант замены. – Рус, замявшись, достал из кармана коробочку. – Это подарок тебе. Думал подарить раньше, но решил объяснить, почему остановился на такой простой вещи.

– Спасибо, – приняв коробочку, я поцеловала его в холодную щеку.

Внутри коробочки лежала цепочка замысловатого, изящного плетения, а на ней крепился кулон. Все было серебряным, но каким- то невесомым, почти прозрачным. Кулон представлял собой ажурный серп луны с парочкой мелких разноцветных камней. С верхнего носика луны свисал крест. Не освященный в церкви, а по нашим традициям, наполненный магией наговора.

– В большом мире все, точнее большая часть людей, верит в их Бога. Они крестятся и ходят в церковь. Нося его на шее, ты всегда сможешь сказать, что это твой крестильный крест. А серебро… Столько легенд твердят, что мы боимся серебра. Думаю, увидев тебя, спокойно касающуюся и не обжигающуюся… – Рус замялся, его одолевали смущение и некоторая досада на себя и этот подарок. – Я хотел бы выбрать подарок тебе самостоятельно. Может быть, нашел бы что- то более подходящее. Но нас пока не выпускают. Ты ведь и сама знаешь.

– Спасибо. Это очень нужный подарок. Я бы попросила сейчас его одеть, но растаявшие за шиворотом снежинки – это еще то удовольствие.

Спрятав в карман такой продуманный подарок, я притянула его голову для поцелуя и в этот раз сама ласкала губы моего заботливого мужчины. Его холодный нос касался моего. Необычное, невероятное ощущение, дарило нам простое прикосновение чувствительной сейчас кожи, тепло от выдыхаемого нами воздуха и необычная нежность чужих губ. Незаметно для себя, я оказалась в кольце его рук, а инициативу перехватил опытный Рус. Он уверенно ласкал меня, чуть прихватывая мою нижнюю губу, и едва ощутимо, облизывал ее кончиком горячего языка. Из головы улетучились мысли, сбилось дыхание, и сноровистая толпа мурашек пробежала по спине до затылка, где лежала одна из его больших ладоней, не позволяя отстраниться.

Громкое «каррр» с ближайшей ели разбило волшебство момента, заставив меня вздрогнуть. Его послушные руки отпустили меня, позволив отступить на шаг.

– Янушка, прости. Я, кажется, сорвался, – сознался Арсулан, совершенно не испытывая чувство вины.

В его глазах мелькнула тень Ида, но тот ушел обратно, не став мешать.

– Если говорить юридическим языком, то целоваться я имела право еще два года назад. Просто не было подходящего кандидата. Так что, будем считать это уроком по сексуальному воспитанию, вернее, первым практическим занятием, – улыбнувшись, я взяла его повисшую безвольно руку и сжала ее замерзшими пальцами. – Мне понравилось целоваться. Честно.