– Пойду курсом один-два-ноль. Отбой. Лево помалу до курса один-два-ноль.

Однако следующий пеленг показал, что лодка повернула обратно.

– Право руля… помалу.

Он собирался назвать курс, когда его посетило вдохновение. И следующий пеленг подтвердил, что вдохновение не обмануло.

– Одерживай! Лево руля! Так держать!

– Локатор докладывает контакт прямо по курсу.

Вдохновение и быстрота действий принесли результат. Это был не финт, а двойной финт, и теперь Краузе, обойдя защиту противника, делал выпад.

– Мистер Понд!

– Готовы, сэр.

– Локатор докладывает отсутствие контакта, сэр.

– Первый – пли! – сказал Понд. – Второй – пли!

Пошли глубинные бомбы. Глухой подводный рокот, высокие столбы воды. У гидролокатора, при всей его точности и чувствительности, много серьезных изъянов. Он не может даже приблизительно оценить глубину погружения субмарины, не действует на расстоянии меньше трехсот ярдов, работает только на скоростях до двенадцати узлов, а после взрыва глубинных бомб глохнет на несколько секунд. Капитана эсминца можно сравнить с охотником, который получил новое мощное ружье, но при этом на руках у него утяжелители для замедления движений, он лишен средств оценить высоту утиного полета и должен зажмуриться на две секунды до выстрела и не открывать глаза еще полминуты.

– Право руля. Курс два-один-ноль.

Недостатки локатора рано или поздно исправят; улучшат конструкцию, сделают его надежнее. Нетрудно изобрести орудие, которое забрасывало бы глубинные бомбы на четверть мили вперед, но тогда они будут рваться, как раз когда эсминец пройдет над ними, и пробьют его днище.

– На румбе два-один-ноль.

– Очень хорошо.

Громоподобные взрывы и вулканические извержения воды вновь не дали результата. Ни одна из четырех бомб этой серии не сдетонировала в радиусе тридцати ярдов от цели. «Виктор» заходил на следующую атаку, а рассыльный с сигнального мостика по-прежнему стоял в ожидании ответа. Краузе мог ненадолго отвлечься от охоты на одну конкретную лодку и подумать о караване в целом. Он еще раз перечитал то ужасное сообщение. Вероятность подобрать уцелевших. Конвой торпедировали несколько часов назад, уцелевшие, если они есть, отстали на много миль. Если они были на спасательных плотах, то уже умерли от холода. Если в шлюпках… нет, на то, чтобы вернуться, разыскать их и снова догнать конвой, у эсминца ушел бы весь день.

– Орел – Джорджу. Она в десяти градусах справа по нашему носу, сэр.

– Очень хорошо. Поворачиваю к ней.

Прикрыть тыл? Если бы у него был для этого свободный корабль! В списке потерь четыре названия; значит, в целом за сутки боя противник потопил шесть судов. Сотни погибших. А у них на счету одно вероятное потопление и одно с крайней малой степенью вероятности. Сочтет ли Вашингтон выгодным такой размен в этой смертоносной карточной игре? А Лондон? А Дёниц в своем лорьянском штабе? Не важно, кто что подумает, главное – выгоден ли такой размен по сути? И даже это не важно; нужно выполнять свой долг независимо от того, выигрывают они войну или проигрывают. Идти до конца, сколько хватит сил.

– Орел – Джорджу. Атакую.

Усталый мозг машинально отметил названные телефонистом пеленг и дистанцию. Лейтенант Фипплер, начальник артчасти, ждал внимания Краузе. Ему-то что нужно? Рванула первая глубинная бомба «Виктора».

– Право помалу! Одерживай! Так держать!

Сейчас «Килинг» указывал носом на перепаханную полосу воды, готовый, если потребуется, без промедления начать следующую атаку. И Краузе по-прежнему держал в руках планшет, а ветер по-прежнему дул, словно и не собираясь слабеть, а «Килинг» по-прежнему кренился на высоких волнах. Краузе вернул рассыльному планшет:

– Очень хорошо.

Больше ему нечего было по этому поводу сказать. Он делает что может. Сей день сотворил Господь[41].

– Приготовиться, мистер Понд!

– Есть, сэр.

Следующий пеленг показал, что лодка повернула, как он и ожидал.

– Право руля. Курс… три-два-ноль.

Краузе поймал себя на заминке посреди команды и рассердился, насколько позволяло время. Ему пришлось взглянуть на репитер, прежде чем назвать курс, – из-за постоянных отвлекающих факторов не удавалось держать тактическую ситуацию в голове.

– Локатор докладывает отсутствие контакта.

– Очень хорошо.

– Первый – пли! – сказал Понд.

Теперь Краузе повернулся к Фипплеру. Секунды, пока сбрасывали серию, пока глубинные бомбы кувыркались в темной воде, были для него мгновениями свободы, когда можно заняться сторонними вопросами. Важно ничего не ждать и ни на что не надеяться, пока не пройдет время, за которое могут появиться признаки, что лодка повреждена – если она и впрямь повреждена.

– Да, мистер Фипплер?

Краузе отсалютовал в ответ на салют Фипплера. Тот держался очень официально. Плохой знак.

– С вашего разрешения, капитан, я должен сообщить о расходе глубинных бомб.

Глубинные бомбы рвались рядом с ними в это самое мгновение.

– Да?

– Истрачены тридцать четыре глубинные бомбы. Вместе с этой серией – тридцать восемь.

За последние сутки «Килинг» сбросил в море более семи тонн высокоэксплозивных ВВ.

– У нас осталось только шесть, сэр. И всё. В предыдущую вахту я перенес из кубрика запасные.

– Ясно.

Еще одно бремя на плечах. Эсминец без глубинных бомб может быть мудр, как змий, но будет прост, как голубь[42]. Однако теперешнюю серию как раз сбросили. Надо управлять кораблем.

– Право руля. Курс ноль-пять-ноль.

Еще минута – только одна – на решение перед следующим приказом. Вчера он, тогда еще неопытный, потратил бы эти секунды на взволнованное наблюдение, притом что в первые минуты ждать все равно нечего.

– Спасибо, мистер Фипплер. Нам придется отказаться от серий.

– Это я и собирался предложить, сэр.

Осталось всего шесть глубинных бомб? За сутки боя истрачен почти весь запас. Еще чуть-чуть, и бомб не останется вовсе. Однако математики рассчитали: площадь области, которую прочесала серия, пропорциональна квадрату числа глубинных бомб. Уменьши серию вдвое, и шансы поразить лодку уменьшатся в четыре раза. Раздели ее на три, шансы уменьшатся в девять раз. В девять раз. Однако даже один взрыв, услышанный на подводной лодке, оказывает деморализующее действие, сдерживает ее продвижение, вынуждает совершать маневры уклонения по крайней мере на какое-то время.