верхом я уже продал, и послышалось гудение в небе. Я его не сразу расслышал, оглушен был работой арт, но по крайней мере на пять километров вокруг крупных немецких или румынских частей не было. Если немецкие я просто разгонял, то румынские добивал до победного конца, никто не должен вернутся на родину, все тут, гады, полягут. Сейчас арты работали по железной дороге. Расстреляли поезд, что шел на полуостров, как раз к Джанкою подходил. Сейчас он полыхал. А вот что он вез – я так и не понял. Маркировок на вагонах не было. Так вот, послышалось жужжание мотора, и показался связной советский самолет У-2. Сверху его сопровождали три ЛаГГа примерно на километровой высоте. Хм, думаю их навел тот Як, что недавно тут крутился. Вот этот связной самолет сделал два круга, летчик явно высматривал удобное место для посадки. Истребители так и вились наверху. Бежать к самолету я не стал, он подкатил и встал метрах в ста. Его борт покинули двое, сам летчик и некто в командирской форме. Когда они подошли, я уже рассмотрел знаки различия: командир – полковник, а летун – старший сержант. Общаться не хотелось от слова вообще, жаль, не успел улететь, знал бы, в полете домыл самолет.

Помыв руки в ведре, а я ведро купил, а то неудобно с канистрой, и отряхивая их, с интересом наблюдал за подходившими гостями.

– Полковник Говорунов, представитель штаба пятьдесят первой армии, – козырнув, сообщил полковник. – Вы, старший лейтенант Шестаков.

Это не было вопросом, полковник – это точно знал, что и озвучил, да и на комбезе моем знаков различия не имелось, так что я лишь кивнул, подтверждая. Мы обменялись удостоверениями, изучая их, после чего вернули корочки друг другу.

– Так и есть. Чем обязан вашему вниманию, товарищ полковник?

– Ваше внезапное появление нам сильно помогло, хотелось бы знать ваши планы.

– О как? О своих планах я пока сам не знаю. Я планировал на стыке Юго-Западного и Южных фронтов работать, но мне поступил приказ срочно прибыть в Крым и не допустить прорыва обороны и ликвидации войсковой группировки. Ну и помочь расширить плацдарм. Атаку немцы планировали провести сегодня, четвертого июня, все силы для этого у них были. Пришлось работать по их артиллерии и тылам. Как мне кажется, у меня это хорошо получилось. Одних артиллерийских батарей больше ста шестидесяти уничтожил, вместе с расчетами.

Тут в очередной раз грохнули залпом арты и то, что стояли в ста метрах, не сильно помогло, все равно оглушило, я-то привык, а гости вздрогнули. Хотя вроде арты уже четыре залпа еще при них дали. Сам летчик представился и отошел в сторону, чтобы нам не мешать. Он с интересом изучал Т-10, что стоял в пятнадцати метрах от нас боком, повернув башню и держа под прицелом окраины города. Вид у него для этих годов действительно слишком… непривычный и пугающий. А арты в последние две минуты работали по перекрестку дороги, где возникла пробка, вот и разносили ее. Я же, мельком подкорректировав наведение, пока очередная перезарядка шла на крупную тыловую колонну (боевых частей я уже не видел), и услышал от полковника:

– Ваша помощь неоценима, это понимают многие. Кстати, как мы смогли убедиться, немцы Крым покидать пока не собираются, отойти отошли, но сейчас занимают оборону на линии Евпатория – Феодосия, опорными пунктами обороны у дорог перекрывая все возможные пути обхода. Местные жители из татар активно им помогают.

– Это все, конечно, интересно, но мне это зачем знать?

– Вы, товарищ Шестаков, не собираетесь продолжать воевать с армией Манштейна?

– Свою работу я закончил. Приказ звучал так: помочь в обороне советским войскам, при возможности расширить и увеличить удерживаемый плацдарм. Я выполнил этот приказ?

– В полной мере, – кивнул тот. – Однако командование поставило мне задачу приказать вам продолжать так активно и результативно действовать, однако поступившие из Москвы указания противоречат этому приказу. Мне приказали быть с вами вежливым и корректным.

– Ах вон оно в чем дело? – с пониманием я откинул голову, как будто кивнул назад, кивнул сам себе, своим мыслям. – А я еще удивляюсь, чего это вы такой вежливый, а то пока зубы не выбьешь и не заставишь их собирать, никакого нормального разговора, только давление званием и чином. По-другому старшие командиры просто не умеют общаться и не хотят.

Тут я вспомнил комиссара Дурова и нахмурился, отвернувшись, не везде так и люди разные, я уже один раз ошибся и не хотел бы повторения, а так уже стало понятным, чего хотел полковник, поэтому и сообщил:

– Планы мои поработать в Запорожье. Задача – обескровливание румынской армии. Можете так и передать своему командованию.

– Кстати, особисты при опросе наших военнопленных смогли выяснить, что вы не брали врагов в плен…

– Да. Мне их некуда брать и размещать, к тому же румын я принципиально не беру в плен. После их карательных действий по мирному населению на оккупированных территориях, я думаю, такой приказ отдаст любой здравомыслящий командующий. Я поклялся себе, что уничтожу сто тысяч румынский солдат и офицеров. Сейчас пока счет до сорока тысяч не дошел, маловато их тут. Надеюсь, доберу на материке в зоне работы Южного фронта. Так что, если ваше начальство интересуют мои планы, то до получения следующего задания я собираюсь уничтожать румынские войска в зоне действий Южного и Юго-Западного фронтов. Раз я поклялся себе уничтожить сто тысяч румын, то это сделаю. Мне на это понадобится от недели до десяти дней. Я понимаю ваш интерес по освобождению Крыма. Предлагаю такой вариант, атакуя, будете иметь большие потери. Вы пока освойте уже освобожденные территории, встав рядом с передовой, и подождите, подтяните резервы, запасы пополните. Закончив со своими делами, я появлюсь и поработаю с немцами в их тылу. Собью с позиций, и вы уже, будучи готовы, погоните немцев дальше.

– Сомневаюсь, что командование пойдет на это, особенно член Военного совета фронта. Требует продолжать наступление, хотя резервов у нас на это нет. Сил едва хватает удерживать уже освобожденное.

– Вы сами поставили начальство над собой, что ж теперь плакать? Я вам больше скажу, по полученным мной сведениям, именно ваше командование и политработники довели ситуацию до захвата Крыма. Полная некомпетентность, тупость и попытки свалить вину на других ни к чему хорошему не приведут. Пока вы не смените их, Крым вам не удержать и не отбить. Хотя я могу и ошибаться. Уже ошибался и теперь на воду дую.

– Я вас понимаю, – кивнул полковник с задумчивым видом. –