Аннабет нахмурилась. Видимо, не слишком приятная тема.

— Это Лука. Он умер.

Джейсон решил, что лучше не вдаваться в подробности, но то, как Аннабет произнесла имя Луки, заставило его задуматься: а был ли Перси Джексон единственным парнем, который ей нравился?

Он снова посмотрел на лицо Талии. Джейсона не покидала мысль, что эта фотография играет какую-то важную роль. Что-то от него ускользало.

Джейсон ощущал какую-то странную связь с этим еще одним ребенком Зевса, человеком, который мог бы понять сумятицу, творящуюся в его голове, может, даже ответить на некоторые вопросы. Но внутренний голос настойчиво шептал ему: «Опасно. Не суйся в эти дела».

— Сколько ей теперь? — спросил он.

— Трудно сказать. Некоторое время она была деревом. Теперь она бессмертна.

— Что?!

На лице Джейсона, наверное, появилось глупое выражение, потому что Аннабет рассмеялась.

— Не переживай. Через это проходят все дети Зевса. Это длинная история, но… понимаешь, она долгое время оставалась непризнанной. Если бы она старилась обычным образом, то сейчас ей было бы за двадцать, но она по-прежнему выглядит как на этой фотографии, ну как если бы… она была приблизительно твоего возраста. Пятнадцать или шестнадцать.

Что-то из сказанного волчицей в его сне не давало покоя Джейсону. Он вдруг неожиданно для себя спросил:

— А как ее фамилия?

— Она не пользовалась своей фамилией. — Аннабет с некоторым смущением посмотрела на него. — А если уж это было необходимо, то называла фамилию матери, но отношения у них не сложились. Талия убежала из дома совсем маленькой.

Джейсон ждал.

— Грейс, — сказала Аннабет. — Талия Грейс.

Пальцы у Джейсона онемели. Фотография упала на пол.

— Ты в порядке?

Какая-то искорка памяти вспыхнула у него в голове, может быть, крохотный кусочек, который забыла похитить Гера. А может, она оставила его там специально, чтобы он помнил это имя и знал, что копаться в прошлом ужасно, ужасно опасно.

«Ты ведь должен был умереть», — сказал ему Хирон.

Это было не отвлеченное рассуждение о том, что Джейсон мог выжить в одиночку. Хирон знал что-то конкретное — что-то о семье Джейсона.

Наконец-то слова волчицы из его сна стали доходить до него, ее шутка с двойным смыслом… Он мог представить себе, как Лупа разразилась рычащим, волчьим смехом.

— Что случилось? — спросила Аннабет.

Джейсон не мог промолчать. Это могло убить его, а потому он должен был получить помощь от Аннабет. Если она знает Талию, то, может, сумеет дать ему совет.

— Ты должна поклясться, что никому не скажешь, — проговорил он.

— Джейсон…

— Поклянись, — требовал он. — Пока я не пойму, что происходит, что все это значит… — Он потер татуировку у себя на руке. — Ты должна сохранить это в тайне.

Аннабет колебалась, но любопытство взяло верх.

— Хорошо, пока ты мне не разрешишь, я никому об этом не скажу. Клянусь водами Стикса.

Раздался удар грома, на сей раз более громкий, чем обычно в этом домике.

«Ты наша единственная надежда — saving grace», — прорычала волчица.

Джейсон поднял фотографию с пола.

— Моя фамилия — Грейс, — сказал он. — Это моя сестра.

Аннабет побледнела. Джейсон видел, как она пытается побороть страх, недоумение, злость. Она подумала, что Джейсон лжет. Это было невозможно. И какая-то его часть думала то же самое, но стоило ему произнести эти слова, как он понял: да, так оно и есть.

В этот момент двери домика распахнулись и внутрь влетело с полдюжины обитателей лагеря во главе с наголо бритым парнем по имени Батч из домика Ириды.

— Идем скорее! — позвал он. Джейсон не мог сказать, что за выражение было на лице Батча: радость или страх. — Дракон вернулся!

Пайпер проснулась и тут же схватила зеркальце, благо зеркал в домике Афродиты было полным-полно. Она села на койке, посмотрела на свое отражение и застонала.

Она все еще такая же красотка!

Прошлым вечером после костра чего она только не перепробовала. Пайпер растрепывала себе волосы, смывала косметику с лица, плакала, чтобы глаза покраснели. Ничто не помогало. Волосы снова укладывались в идеальную прическу. Волшебная косметика обновлялась. Глаза никак не хотели распухать и краснеть.

Пайпер переоделась бы, вот только переодеваться ей было не во что. Другие обитательницы домика Афродиты предлагали ей всякие вещи (она не сомневались, что за ее спиной они смеялись над ней), но все это было еще шикарнее, еще изысканнее, чем одежда, данная Афродитой.

И вот после ночи все осталось по-прежнему. По утрам Пайпер обычно походила на зомби, но сейчас волосы у нее были уложены, как у супермодели, а кожа выглядела идеально. Исчез даже этот жуткий прыщик у основания носа, торчавший там столько дней, что она привыкла к нему и даже стала именовать его Боб.

Пайпер аж зарычала от разочарования и провела пятерней по волосам. Без толку. Укладка тут же восстановилась. Она была похожи на индейскую Барби. Барби-чероки! Ужасно.

Из противоположного конца домика раздался голос Дрю:

— Нет, детка, это никуда не денется. — В голосе ее слышалось напускное сочувствие. — Благословение матушки продержится еще как минимум целый день. А если повезет, то целую неделю.

Пайпер заскрежетала зубами: «Неделю?!»

Другие дети Афродиты — около дюжины девчонок и пятеро парней — посмеивались, глядя на ее страдания. Пайпер знала, что умеет казаться невозмутимой и не позволит им доставать ее. Она часто сталкивалась с такими пустышками, претендовавшими на роль всеобщих любимчиков. Но тут ситуация была другой. Она имеет дело со своими братьями и сестрами, пусть при этом у нее с ними нет ничего общего. И вообще, как Афродита умудрилась нарожать столько детей, почти ровесников… Впрочем, это не ее забота. Она не хотела об этом ничего знать.

— Не переживай, детка. — Дрю красила губы флуоресцирующей помадой. — Тебе кажется, что ты здесь чужая? Мы с тобой более чем согласны. Правду я говорю, Митчелл?

Один из парней вздрогнул.

— Ну да. Конечно.

— Ммм… ммм. — Дрю вытащила тушь и подкрасила ресницы. Остальные наблюдали за происходящим, не осмеливаясь сказать ни слова. — Ладно, ребята, в любом случае до завтрака остается пятнадцать минут. Домик сам себя в порядок не приведет! Митчелл, я думаю, ты хорошо усвоил урок. Верно, зайчик? Ты сегодня старший по мусору, ясно? Покажи Пайпер, как это делается, потому что у меня такое ощущение, что ей скоро предстоит эта работа… если она вернется живой из поиска. А теперь быстро за дело! Сейчас мое время принимать душ.