— Понятия не имею. Пахомов в больнице. А безумная Хуана не снизойдет до общения…

Я не успеваю договорить, как крепкие руки Бессараба выдергивают меня из-за стола и поднимают в воздух. Еще секунда, и разгневанный Бес жахнет моей тушкой об стену. Тогда уж точно костей не соберешь.

— Это… Бес… Он же только с больничной койки, — подрывается с места Асисяй.

— Наркоза передержали, — рыкает Бессараб и, тряхнув меня хорошенько, ставит на пол. — Запомни, придурок, Лилю так называть нельзя. Услышу, или мне передадут, урою на месте. Понял? Не посмотрю даже, что ты брат Арсения и тоже из «Секиры»…

— Ну, а кто она? — вздыхаю устало. — Как испанская королева, таскает за собой мощи мужа…

— Да не тебе судить, мальчик, — рыкает Иван. — Ты кто такой, чтобы рот тут открывать… Ладно, — тяжело поднимается с места. — Развлекайтесь сами. На этот раз без меня…

— Перешел на другую сторону, Иван Григорьевич? — осторожно спрашивает Асисяй.

— Я всегда на той стороне, Слав. Еще с институтских времен… В «Секиру» я после попал. А Лиля… В общем, никому не рекомендую плохо о ней отзываться. Чревато…

Когда за Бессарабом захлопывается дверь, я ошалело гляжу на Асисяя.

— Что на него нашло?

— У тебя, Ган, язык — как помело! — недовольно бурчит Славка. — Видать, наступил ты на старую мозоль. Бессараб — мужик бешеный. Вон, как глаза заблестели, когда ты эту бабу безумной назвал. Чуть не убил тебя…

— Ну, не убил же, — бросаю упрямо.

Подхожу к окну, прикуриваю… Отупело пялюсь на пакеты с едой, купленной по дороге из аэропорта.

— Вот только мы без помощи остались. А это плохо…

— Он может и Беку позвонить, — цедит негромко Славка. — Наплетет что-нибудь, и тот нас отзовет.

— Бек сам в теме. Это из-за его звонка Тайка моя сорвалась с места, — мотаю головой. — Нужно пожрать, а там порешаем, как быть дальше, — добавляю примирительно. Гляжу на часы, висящие на заляпанных жиром обоях, и сам не понимаю, что здесь делаю.

— Сейчас половина первого, — бурчу устало. — Можно наведаться в этот бизнес-центр. Найти там этого чувака и поговорить.

— Ты его там бить собираешься? — осторожно интересуется Славка, открывая пакет с сосисками. — По своей воле он мало что скажет.

— Нет, — мотаю головой, ставя на огонь ковшик с водой. — Я ему корочки «Секиры» покажу. Припугну Следственным комитетом.

— А может, просто зажать в туалете и запугать?

— Ваша идея, коллега, кажется мне наиболее перспективной, — ухмыляюсь довольно. — После обеда смотаемся, разведаем обстановку.

Все бы ничего, но Бессараб уехал, не оставив никаких вводных. Звоню ему. Извиняюсь. Мы люди не гордые, а когда от человека зависит Тайкина жизнь, я и в пояс поклониться могу. Видать, крепко в душу запала Ивану Григорьевичу Безумная Хуана. Вон, аж задергался бедный. А вроде у самого жена есть. И Лилька — дочка. Она же в Пахомовском отеле работает. Лиля! Мать вашу! И как же я раньше не догадался!

— Сейчас все скину, — недовольно изрекает Бессараб и, не попрощавшись, нажимает на кнопку отбоя. Но и мне некогда вести светские разговоры. Потом утрясется… А пока вглядываюсь в присланное досье, затем передаю айфон Славке.

— Лучше брать его на месте, — бросаю задумчиво, разглядывая в допотопном Бековском ноуте карту города. Отмечаю нужный дом.

— Туда пройти невозможно, — вздыхает Славка.

— Но проще, чем в дурацкий бизнес-центр. Там уж точно устроить засаду не удастся, — морщусь я. — Туда иногда заходят простые смертные. Почтальоны. Врачи. Сантехники…

— Ритуальные услуги…

— Нет, это не годится, — мотаю башкой. — Обычно молва о покойнике разносится быстро. И нас вычислят в два счета. А вот прикинуться «космонавтами» типа скорой помощи — в самый раз. И никто потом не опознает.

— А Тайкин ухажер? — не вовремя интересуется Асисяй, и в эту минуту я прекрасно считываю все ощущения Бессраба. Хочется вот так же подскочить и стукнуть по башке этого идиота Славку Лунина.

— Да какой он ей ухажер! — рычу раздраженно. — Так, попутчик. Вместе из Мюнхена летели.

И сам себе готов дать бодрящий пендель. Мюнхен! Может, все дело в нем? На что там могла наткнуться Тайка? Куда ходила? С кем виделась?

Снова звоню Бессарабу.

— Ничего, что я вам надоедаю? — интересуюсь без всяких предисловий.

— Валяй, — небрежно бросает Иван. — У тебя полминуты. Постарайся уложиться.

— Иван Григорьевич, — прошу, силясь не скатиться на мольбы. — Можете узнать у родственников Таечки… У Светланы или Лилии Михайловны… Чем Таисия занималась в Мюнхене? Знаю, что оформляла наследство. Но мне кажется, все дороги ведут нас в эту чертову Баварию. Помогите найти хоть какую-то зацепку…

— Да я не против, — вздыхает Бессараб. — Тем более что Лиля просила. Только у меня одно условие, Ган, — чеканит он каждое слово. — Поклянись мне сейчас честью офицера… Ты никогда больше не будешь называть Лилю Безумной Хуаной. Договорились?

— Клянусь, — бросаю коротко. — Сам не назову и другим не позволю.

— Отлично. Тогда я снова в теме.

— Мы собираемся проникнуть на территорию комплекса, и нам нужны защитные костюмы работников скорой помощи. Сможете достать?

— В течение часа будут, — усмехается Бессараб. — Отличный поворот. У тебя башка варит, как я смотрю. Ладно. Ждите машину. Может, этого придурка на рабочем месте взять?

— Нет, лучше в подъезде встретим. Так надежнее. А на работе обязательно найдутся лишние глаза и уши.

Нам хватает пятнадцати минут на переодевание.

— Внимание, выходим в открытый космос! — шутливо командует Славка.

Важно садимся в газель, за рулем которой сидит молодой мальчишка. И уже через следующие пятнадцать минут беспрепятственно въезжаем на территорию комплекса.

— Нас высадишь, и сразу уезжай, — наставляет паренька Асисяй. — Тогда охрана панику не поднимет. Они же умные, машинами считают. Одна заехала, одна выехала. Баланс сошелся.

— А как же вы? — печально интересуется мальчишка. Небось, возомнил, что сейчас в спецоперации поучаствует. Не-а, пацан. Не выйдет.

— Вызовем такси. А комбезы с масками в чемоданы спрячем. Все равно они пустые.

— А Иван Григорьевич велел…

— Тут я командую, — замечаю глухо. — Просто непонятно, сколько наша беседа продлится. Пять минут или два часа. А скорая у подъезда только привлечет внимание.

— Ну, я понял, — вздыхает паренек и отъезжает чуть в сторону.

— Консьержка, твою мать, — цежу я сквозь зубы. — Нужно пацану сказать, пусть остается. Сейчас клиента примем на борт и где-нибудь в посадке поговорим. Я видел какой-то парк, когда ехали сюда.