Старик был в тех же серых брюках от костюма, которые Ричер видел прежде, но пиджак он снял, да и узел галстука был слегка распущен. Судья немного постоял, пытаясь вспомнить, где и когда встречал Ричера, и через долгих десять секунд недоумение исчезло с его лица, сменившись совсем другими эмоциями.

— Вы? — только и сказал он.

Ричер кивнул.

— Да, я.

— Чего вы хотите? Зачем вы пришли?

— Я хочу с вами поговорить.

— Что вы вообще делаете в Диспейре? Вас выдворили из города.

— Ничего не вышло, — сказал Ричер. — Можете привлечь меня к суду.

— Я позвоню в полицию.

— Пожалуйста, звоните. Только они не ответят, и вам это прекрасно известно. Не появятся здесь и помощники шерифа.

— А где они?

— Их увезли на «скорой помощи».

— Что с ними случилось?

— Я случился.

Судья будто онемел.

— А мистер Тарман сейчас в своем маленьком самолете. И с ним нельзя войти в контакт в течение следующих пяти с половиной часов. Так что вы теперь сами по себе. Судье Гарднеру пришло время проявить инициативу.

— Чего вы хотите?

— Я хочу, чтобы вы пригласили меня в гостиную. Хочу, чтобы предложили мне сесть и спросили, какой я предпочитаю кофе — со сливками и сахаром или нет. Кстати, сливок и сахара не нужно. Пока что я нахожусь здесь с вашего разрешения и, значит, не нарушаю никаких законов. И я бы хотел, чтобы так все и оставалось.

— Вы нарушили не только границы частного владения, но и постановление городского суда.

— Именно об этом я и хочу с вами побеседовать. Предлагаю вам пересмотреть это постановление. Как бы в порядке апелляционного производства.

— Вы сошли с ума?

— Я всего лишь действую нешаблонно. Однако я не вооружен и никому не угрожаю. Я хочу поговорить, и не более того.

— Проваливайте отсюда!

— А с другой стороны, я большой и незнакомый вам человек, которому нечего терять. И я нахожусь в городе, где в данный момент не осталось действующих сотрудников полиции.

— У меня есть пистолет.

— Не сомневаюсь. Уверен, что у вас их несколько. Однако вы не станете ими пользоваться.

— Вы так думаете?

— Вы представитель закона. И вам прекрасно известно, какой потом поднимется шум. Не думаю, что вы к этому готовы.

— Вы рискуете.

— Человек рискует, когда утром встает с постели.

Судья вновь ничего не ответил. Однако отступать он не собирался. Тупиковая ситуация. Ричер повернулся к жене судьи, сделал непроницаемое лицо без намека на дружелюбие и смерил ее взглядом, каким смотрел много лет назад на свидетелей, упорно не желавших давать показания.

— А что думаете вы, миссис Гарднер?

Она дважды попыталась что-то сказать, но у нее пересохло в горле.

— Я полагаю, нам всем лучше присесть и поговорить, — наконец сумела произнести она.

Тем не менее Ричер почувствовал, что она не испытывает страха. Стреляная птица. Наверное, иначе она просто не прожила бы шестьдесят с лишним лет в Диспейре, да еще замужем за пособником босса.

Ее муж тяжело вздохнул, повернулся и направился в гостиную, вполне приличную квадратную комнату, удобно обставленную. Диван, кресло, еще одно кресло с откидной спинкой. Кофейный столик и большой телевизор, подключенный к спутниковой антенне. Мебель обита тканью с цветочным рисунком, повторяющимся на шторах. Шторы с ламбрекенами из того же материала были задернуты. Ричер подозревал, что миссис Гарднер сама их сшила.

— Думаю, вы можете сесть, — неуверенно предложил судья.

— Я не стану варить кофе, — заявила миссис Гарднер. — Это уж слишком.

— Как хотите, — сказал Ричер. — Но я с удовольствием выпил бы чашечку.

Он немного помедлил и сел в обычное кресло. Гарднер устроился в другом, с откидывающейся спинкой. Жена постояла в ожидании, вздохнула и вышла из гостиной. Через минуту Ричер услышал шум бегущей воды и тихий металлический звук: миссис Гарднер промывала алюминиевый фильтр.

— Никакой апелляции вы подавать не будете.

— Почему же? — возразил Ричер. — Это мое конституционное право. Его гарантируют Пятая и Шестнадцатая поправки. На крайний случай существует судебный надзор.

— Вы серьезно?

— Совершенно.

— Вы намерены обратиться в федеральный суд по поводу постановления о бродяжничестве?

— Я бы предпочел, чтобы вы признали судебную ошибку и разорвали соответствующие бумаги.

— Никакой ошибки не было. Вы бродяга по определению.

— Предлагаю вам изменить свою точку зрения.

— Почему?

— А почему нет?

— Я хочу понять, почему для вас так важно право свободного пребывания в нашем городе.

— А я хочу понять, почему для вас так важно не впускать меня в Диспейр.

— Что вы теряете? Здесь нет ничего интересного.

— Это вопрос принципа.

Гарднер ничего не ответил. Через мгновение появилась его жена с одинокой чашкой кофе, аккуратно поставила ее на столик перед креслом Ричера, отступила назад и уселась на диване. Ричер взял чашку и сделал глоток. Кофе оказался горячим, крепким и хорошо сваренным. Чашка в форме удлиненного цилиндра была сделана из тонкого фарфора.

— Превосходно, — сказал Ричер. — Большое спасибо. Я вам очень признателен.

Миссис Гарднер ответила после едва заметной паузы:

— Рада, что доставила удовольствие.

— Шторы у вас тоже замечательно получились, — похвалил Ричер.

На сей раз миссис Гарднер промолчала.

— Я ничего не могу для вас сделать, — заговорил судья. — Здесь нет основания для апелляции. Если хотите, предъявляйте судебный иск городу.

— Вы сказали, что встретили бы меня с распростертыми объятиями, если бы у меня была работа, — напомнил Ричер.

Судья кивнул:

— В этом случае вопрос о бродяжничестве отпал бы сам собой.

— Ну, тогда проблема решена.

— У вас есть работа?

— У меня есть надежда ее получить. Это еще одна тема, которую я собирался затронуть в нашем разговоре. В городе обязательно должны быть действующие сотрудники органов правопорядка. Поэтому я хочу, чтобы вы привели меня к присяге в качестве помощника шерифа.

В наступившей тишине Ричер вытащил из кармана рубашки звезду из сплава олова и свинца.

— Значок у меня уже есть. И вполне достаточно опыта.

— Вы безумны.