В какой пропорции находились православные и католики в этнической Литве в 1400–1450 гг., сказать трудно. Но то, что православных было много, следует из самого литовского языка.

Вот что пишет профессор Дмитрий Петрович Огицкий: «Слово knyga (книга), конечно, не религиозный термин, но и оно пришло в Литву, несомненно, вместе с христианством, едва ли нужно уточнять с каким.

Вербное воскресенье у литовцев по сей день называется Verbu sekmadienis, или просто Vеrba, хотя литовское название самого дерева ничего общего с этим словом не имеет. Источник и фон заимствования очевидны.

К группе современных литовских слов, имеющих православно-русское происхождение, лингвисты относят слова: Velika (Пасха), Kalаdos (Рождество Христово; белорусск.: каляда, коляды), Krikаtas (Крещение), krikаtynos (крестины), kumas (кум). По-видимому, сюда же надо отнести rojas (рай).

Любопытно, что некоторые из таких слов сохраняют сейчас в литовском языке свое древнее русское значение, которое они со временем утратили или несколько видоизменили у себя на родине.

К таким словам прежде всего относится слово bajnyjcia (церковь). Сейчас никто из русских не назовет христианского храма «божницей». Между тем в глубокую старину так именно называли наши предки свои святыни. «Володимир поиде к божници к святому Спасу на вечернюю» (Ипатьевская летопись). «Приближися к дверем божничным» (Житие блаженного Андрея, Христа ради юродивого). «Исписаша божницю Антонову» (Новгородская Первая летопись). «А крест достоить целовати всем, кто лазить в божницю». «Принесуть в божницю (кутью)». «Лзе ли им в божнице быти?» «В божнице ставати» (Вопрошание Кириково).

То же самое касается литовских слов gavenia (пост), gaveti (поститься). Сейчас у нас словом «говение» обозначается подготовка к Причащению. В древней Руси значение этого слова было более узким и полностью совпадающим с его значением в современном литовском языке: «Пришедше в Петрово говенье» (Псковская летопись); «В лето 6910 во великое говение месяца марта» (Супрасльская летопись). Такое же первоначальное значение этого слова в русском языке подтверждается производными от него «заговляться», «разговляться», имеющими прямое отношение только к посту.

Наличие еще и сейчас в литовском языке таких слов, после свыше трехсот лет интенсивных влияний на Литву польского Запада, говорит о том, что православные влияния в языческой Литве отнюдь не были чем-то поверхностным, эпизодическим, неглубоким.

Если мы обратимся к памятникам литовского языка XVI, XVII, XVIII вв. (к сожалению, более ранних нет), то найдем там значительно больше подтверждений вышесказанному. В литовской речи сохранялись тогда еще такие слова, как Trajce (Троица), pravadai (проводы, радоница), viera (вера), zokonas (закон), griechas (грех), grieshnykas (грешник), neshcestyvas (нечестивый), kodyti (кадить), minychas (монах), prysega, prysiega (присяга), prisiegoti (присягать). Bajytis (божиться), swodba (свадьба), biesas (бес), gromata (грамота), dijakas (писец), nedila (неделя и в смысле «воскресенье», и в смысле «едмица»). Семидневная неделя пришла в быт литовцев вместе с христианством. Вплоть до XVIII века дни недели у литовцев носили такие названия: paldienikas, utarnikas, sereda, cietviergas, petnicia, subota».[97]

Историк русской церкви В.А. Беднов писал, что «князья Гедемин и Ольгерд были женаты на русских княжнах (у первого – Ольга и Ева, у второго – Мария Витебская и Иулиания [Юлиания. – А.Ш.] Тверская). Из семи сыновей Гедемина (1316–1341) четыре (Наримонт, Любарт, Кориат и Евнут) были крещены в православие; православными были и все двенадцать сыновей Ольгерда (1345–1377)».[98]

Другой вопрос, что ряд литовских князей после Кревской унии с Польшей 1385 г. приняли католичество. Но тут следует сказать, что веру литовские князья меняли исключительно чтобы добиться тех или иных политических выгод. Что же касается удельных князей Гедеминовичей, сидевших по русским городам, то они практически все были православными. В XIV–XV веках в русской Литве появляются лишь отдельные католики.

Несколько иная ситуация сложилась в Червонной Руси на Волыни, захваченной поляками. В 1340 г. польский король Казимир Великий, воспользовавшись смертью правившего с 1336 г. Червонной Русью князя Болеслава Мазовецкого (родственника последнего галицкого Рюриковича Юрия II), занял своими войсками эту русскую область и приобщил ее к короне польской. Казимир пожаловал Червонной Руси полное самоуправление, удержал в ней все прежние законы и учреждения, весь выработанный здесь веками общественный строй и полную свободу исповедания по обряду восточной церкви.

В Густинской летописи под 6848 годом (1340 г.) говорится, что жители Львова сдались Казимиру Великому, «варуючи себе, абы в старожитной вере никто им николи ничого не чинил, еже Казимер обеща им… А потом сей Казимер крол, собрав сейм, на нем же рускую землю на поветы и воеводства раздели, и шляхту рускую единою волностю з полскими волностями совокупи и увтерди».[99]

Важно отметить, что и тогда, вплоть до Сигизмунда III, инициатива гонений на православных всегда исходила из Рима и его агентов в Польше и Великом княжестве Литовском, а польские короли и великие князья литовские вынуждены были лишь подчиняться. Властители прекрасно понимали, что, разжигая меконфессиональную рознь и оскорбляя значительную часть своих подданных, они подрывают свое могущество.

Папа Бенедикт XII, узнав от самого Казимира Великого о подчинении Руси и о том, что король клятвенно обещал русскому населению во всем защищать его и хранить при его обрядах, правах и обычаях, 29 июня 1341 г. пишет краковскому епископу, чтобы тот освободил Казимира от данной им клятвы и тем самым дал ему возможность действовать свободно по отношению к православному населению Галицкой Руси.

Как видно из буллы папы Климента VI (от 14 марта 1351 г.), Казимир Великий, сообщая ему о подчинении русских областей, предлагал открыть здесь латинскую митрополию с семью епископскими кафедрами. Кафедры эти действительно основываются в Перемышле, Галиче, Холме и Владимире, но, за отсутствием в русских областях католиков, назначаемые на них епископы являлись только поминальными, епископами без паствы – и проживали в звании суффраганов при других, иногда в Германии и даже в Англии, кафедрах.

По свидетельству одного францисканца, в 1372 г. в Галицкой Руси не было ни кафедральных, ни приходских церквей, не было даже священников (католических), и среди массы неверных и схизматиков можно было найти лишь немного католиков. Но в 70-х гг. XIV века благодаря деятельности Владислава Ольгердовича, правившего Галицкой Русью с 1372 по 1379 г., католичество получает здесь прочную организацию.[100]Деятельность его в этом отношении была настолько энергичной и полезной для католичества, что папа Григорий XI отзывался о нем с большой похвалой и в своей булле от 3 марта 1375 г. называет его «dux zelo christianae religionis inductus», то есть «прекрасным праведным католиком».