— ИпияТоруго ты должен помнить. Он раньше в дознавателях городской стражи ходил. — Мерино кружкой указал на пожилого крепыша. — Теперь синьор Торуго летает значительно выше и именуется старшим следователем судебной инквизиции. Юноша с глазами кроткой лани — его напарник. Роберто Карелла.

Лицо молодого человека тут же приняло обиженное выражение и Бельк подумал, что парню с такой службой и такой физиономией явно приходится нелегко. А еще он подумал, что Мерино чем-то раздосадован. Потому как обычно он не разбрасывался нелестными для собеседника эпитетами.

— А перед вами, синьоры, мой партнер и, одновременно с этим, вышибала этого славного заведения — Бельк. — нарочито высокопарно закончил знакомить мужчин Праведник. — И предваряя твой вопрос, что здесь делают эти достойные господа, отвечу…

— Лунный волк. — опередил его Бельк и пройдя внутрь, уселся в углу дивана. Гикот устроился рядом с ним и пристально уставился на молодого инквизитора, явно специально его нервируя. Видя, как паренек шумно сглотнул, северянин отвесил Дэнизу легкий подзатыльник.

— Откуда ты знаешь? — неискренне удивился Мерино.

Бельк не ответил, лишь бросил на друга выразительный взгляд. Дескать, хватить паясничать.

— Да, Ипий и Роберто пришли за помощью…

— За советом. — мягко, но решительно поправил его старший инквизитор. — Мы пришли к тебе за советом, Праведник.

— Ну хорошо, пусть за советом. Что это меняет?

— Много уже обсудили? — вклинился северянин.

— Да только сели и обмен любезностями произвели! — Мерино сделал небольшой глоток, отставил кружку и сделался очень серьезным. — Кое-что Ипий, уже, конечно же, успел сказать, но повторит для тебя, я думаю! Верно… Папочка?

Старший инквизитор поморщился, когда Мерино назвал его прозвище, но ничего не сказал, только согласно кивнул. Бельк, откинувшись спиной на диван, приготовился слушать.

В общем-то, инквизитор рассказал совсем немного нового. Большую часть этого он уже слышал от других людей и в других обстоятельствах. Но пара деталей его заинтересовала: обнаружение когтя в ране последней убитой и догадка про циркачей.

Правда, с версией бродячих артистов с ручным медведем пришлось попрощаться почти сразу. Как выяснили инквизиторы у барона да Бронзино, за последний пару трид Сольфик Хун не посещали бродячие труппы. В связи с чем и сам коготь стал не больше, чем просто нитью ведущей в никуда. Если уж эта находка и указывала на что-то, то было совершенно непонятно — на что именно?

Рассказывая это, Ипий (что за прозвище такое — Папочка?) выложил на стол этот самый коготь. Здоровенный, явно принадлежавший скальному медведю с Нортелэнтэ[33],он сразу же привлек внимание Белька. Потянувшись, он взял его в руку и поднес поближе к глазам. Кивнул, убедившись в своей догадке, после чего довольно невежливо перебил продолжающего рассказывать инквизитора.

— Это коготь мертвого животного.

— Что? — недоуменно спросил Ипий, прерванный на рассказе о мерах, которые инквизиция и городская стража предпринимают для того, чтобы завтра поутру не обнаружить в подворотне шестую жертву Лунного волка.

— Коготь, говорю, снят с мертвого животного. И ему много лет уже.

Следователи переглянулись. Видимо пытались понять, как мертвый коготь мог оказаться в животе у убитой.

— Но там же следы… — произнес Роберто. — В смысле, борозды от когтя…

Бельк кивнул.

— Прахта.

— Что?

— Прахта. — повторил он. — Такая дубинка у северян. У берсерков их, у шаманов еще. Рваные раны оставляет. На конце дубинки утолщение, как лапа, на лапе — когти вставлены. Снежного кота или скального медведя, как вот этот. Видишь? — северянин подвинул по столу коготь ближе к Ипию и указал пальцем на его основание: — Он весь лакированный, чтобы не рассохся. А тут лака нет. Его стерло оплеткой кожаной. Или в пазу специальном был закреплен.

В завершении объяснений Бельк скрючил пальцы на манер когтей, показывая, как выглядела эта самая прахта.

Инквизиторы переглянулись друг с другом.

— То есть это что же выходит… — протянул Ипий с некоторой неуверенностью. — Этой самой штукой наш убийца баб и потрошит?

Бельк лишь пожал плечами, мол, дальше сами думайте, но при этом еще раз выразительно изобразил звериную лапу своей рукой. Не оставляя, в общем-то, вариантов трактовки.

— Выходит, что так. — вместо него ответил Мерино. — Только зачем ему такие сложности?

— А может он, ну, убийца, — берсерк? — без особой уверенности двинул версию Роберто. И пояснил, что прозвучало как оправдание. — Я к тому — они же ненормальные, берсерки эти. Бешенные…

— Бешенные они, когда отваров своих напьются. — поправил его Праведник, который, видимо, что-то немного про берсерков знал или слышал.

Бельк хотел его поправить, сказать, что берсерки этими самыми отварами пользуются довольно редко и, в большей степени — для других целей, а в состояние бешенства вводят себя специальными дыхательными и другими упражнениями. И строго говоря, никакое это не бешенство, скорее особый транс. Хотел, но не стал. Уточнение это не несло никакой важной информации для дела, а значит и смысла его сообщать не было. А вот то, что было важным, он поведал.

— Это не берсерк. Берсерк не убивает просто так. В бою, в состоянии транса — да. В жизни — обычный человек. Помиролюбивее обычных.

— Но кто-то может под него рядиться! — в свою очередь, высказал догадку Мерино. И тут же сам ее опроверг: — Хотя нет. Смысл? Или под Лунного волка или под берсерка.

— А может он и не рядится ни под кого? — дополнил мысль Праведника Ипий. — Может, просто прахта у него имеется… ну скажем, как трофей с войны?

— Может. — Мерино кивнул. — Но это нам ничего не дает.

— Ну почему же! — вскинулся Роберто. — Это может означать, что он бывший солдат!..

— Или офицер в отставке. — сморщился Ипий. — Или действующий. Или наемник. Или вовсе — дворянин, у которого эта прахта от деда еще в чулане валялась. Мерино прав — это нам ничего не дает. Такая дубинка, если это вообще дубинка, может быть у любого жителя этого города, учитывая сколько раз фреи воевали с северянами Норталэнтэ!

— Ну тогда… — начал молодой инквизитор и сбился. Добавил после паузы с грустной гримасой: — Тогда у нас опять ничего нет!

Мерино усмехнулся, явно, по мнению Белька, вспомнив свою молодость, службу в Тайной страже и привычку делать скоропалительные выводы. Которую жизнь