В пятницу вечером Ольга Пархоменко доложила премьер-министруо предварительных итогах проведенного ею расследования. Ермакович слушалмрачно, словно его самого обвиняли в этих хищениях. Когда Пархоменко началаперечислять зарубежные счета Равицкого и Федченко, он, не сдержавшись, стукнулкулаком по столу.

– Подонки, – зло пробормотал он, – вот как ловко устроились.Столько денег награбили, а у нас люди нищенскую пенсию получают.

– Судя по всему, они работали с этими греками довольно давнои очень неплохо, – заявила Ольга Павловна.

– Ясно, – кивнул премьер. – Успеете закончить проверку ввоскресенье?

– Успеем, конечно. Но мы пока не нашли ни одного фактапричастности убитых к бюджетным поступлениям. Это, скорее всего, вымысел нашейоппозиции. И естественно, нет ни одного вашего личного указания ни одному изних о каких-либо переводах.

– Думаешь, наша оппозиция не знает, что правительствонепричастно к этому скандалу? – усмехнулся Ермакович. – Они абсолютно точнознают, что мы не замешаны ни в каких махинациях, но в политических целях имважно обвинить наше правительство и лично меня во всех смертных грехах.

– Вы все-таки хотите выступить в Верховной раде? – осторожнопоинтересовалась Пархоменко.

– Конечно. Я не стану смотреть, как они будут полоскать нашеправительство. Что-нибудь еще?

– Да, – кивнула Ольга Павловна. – Возможно, это мои личные иочень субъективные ощущения, но некоторое чувство недопонимания ситуации у меняосталось.

– В каком смысле? – не понял премьер.

– Дело в том, что я использовала для проверки наших самыхопытных специалистов. И в какой-то момент мы решили послать запрос в нашуслужбу безопасности на погибших сотрудников. Вернее, мы послали запрос в МВД, аони переадресовали его в службу безопасности, объяснив, что все материалы напогибших находятся там.

– Ну и что?

– Ответ от них мы получили в тот же день, – пояснилаПархоменко. – Так оперативно и быстро наши спецслужбы никогда еще не работали.У меня появилось такое ощущение, словно они ждали нашего запроса.

Ермакович, и без того мрачный с самого начала разговора,нахмурился еще больше. Но произнес только одно слово:

– Продолжай…

– Все материалы у них были подобраны заранее, – убежденнозаявила Ольга. – На проверку таких фактов, как существование зарубежных счетови вилл, должно было уйти как минимум месяца два. А это значит, что наша службабезопасности уже давно занималась, как они говорят, «разработкой» Федченко иРавицкого. Более того, прислав нам материал, они не скрыли, что первый его экземплярбыл отправлен в президентский аппарат по запросу Олега КонстантиновичаПогребняка.

Ермакович все еще молчал.

– Если собрать все факты воедино, – безжалостно продолжилаОльга, – и проанализировать их, то мы получаем следующую картину. Наша службабезопасности уже давно следила за деятельностью этих двоих. Их контакты скриминальными кругами на Западе не были для нее секретом. Однако в каких-тоопределенных целях их до поры до времени не трогали. И когда они погибли вресторане вместе с двумя греками, неожиданно появилась фотография, на которойвы рядом с одним из них. Отсюда можно сделать определенный вывод. Кому-то вслужбе безопасности нужно так, чтобы оба убитых сотрудника оказались связаны свами. Таким образом, их деятельность в первую очередь была направлена не нарешение криминальных задач, а на дискредитацию нашего правительства. Если услужбы безопасности было столько информации насчет этой пары, почему онисвоевременно не приняли мер? И почему так оперативно передали в администрациюпрезидента всю информацию по незаконной деятельности погибших сотрудников?

Она замолчала, глядя на премьера. В такие минуты он частосохранял спокойствие. Обычно взрывной и энергичный, в сложные моменты ВикторВикторович умел собираться и сдерживаться, от чего еще больше чувствовалась егосила. Он встал. Прошелся по кабинету. Затем повернулся к Пархоменко:

– У тебя все?

– Пока да. Но мы еще работаем.

– У тебя есть конкретные факты о работе Равицкого и Федченкоза последний год?

– Очень мало. За это время их деятельность как раз почему-тонесколько угасла. Конкретных фактов нет…

– Будут, – зло прошептал Ермакович. – Если понадобятсяфакты, их тут же найдут, только для того, чтобы обвинить нас в сокрытии денег ипотребовать отставки правительства. Продолжайте работать, у меня должна бытьвся информация уже послезавтра.

– Мы работаем, – кивнула Пархоменко. – А вы еще просили меняуточнить насчет введения идентификационных номеров для налогоплательщиков. Вобщем, это общемировая и общеевропейская практика. Сейчас во всем мире вводятсяэти номера для облегчения работы налоговых служб. И наше Министерство финансов,и налоговая служба считают, что их введение ускорит процесс перехода нашейстраны на европейские нормы отчетности. Но здесь есть один важный момент.

– Что еще?

– В России и на Украине церковь против введения такихидентификационных номеров. Считается, что людей нельзя помечать цифрами. И нашаоппозиция, похоже, готова использовать настроения верующих, утверждающих, чтоэто сатанинские знаки и цифры.

– Готовы призвать в союзники даже дьявола, только бы прийтик власти, – в сердцах заметил премьер. – Когда вы собираетесь ввести этоновшество?

– Во вторник. Уже подготовлено решение правительства. Выведь знаете, что мы согласовали его со всеми заинтересованными службами. Нонаша оппозиция…

– Скажи, чтобы готовили документы, – перебил ее Ермакович. –Нельзя выглядеть посмешищем в глазах Европы. Нужно становиться болеецивилизованными.

– Хорошо. – Ольга поднялась. Рядом с премьером она выгляделамаленькой девочкой – несмотря на достаточно высокий для женщины рост, онадоставала ему только до плеча.

– Я все сделаю, – улыбнулась Пархоменко. Ермакович ейнравился, нравился всегда, как обычно нравятся женщинам высокие и сильныемужчины, привлекая их своей энергетикой, непреклонным характером.

– Спасибо, – мрачно отозвался он и прошел к столу, чтобыснова заняться бумагами.

– Виктор Викторович, – неожиданно обратилась к нему Ольга, –вы думаете, что все это спланировано?

– Не думаю и думать не хочу. – Он поднял голову и посмотрелей в глаза. – Мне работать нужно, а не дурацкими интригами заниматься, еслидаже кто-то решил таким образом меня свалить.

– Понимаю. – Она закусила губу, чтобы не улыбнуться. Вотпоэтому он так нравится ей. Прямой, не сдающийся ни при каких обстоятельствах.И с такой биографией…