— Жизнь — боль… Что бы это значило?.. — шепотом произнес я, задавая самому себе вопрос. — Что бы это значило?.. — повторился я и, окончательно погружаясь в размышления, все же двинулся в путь.

Если вспомнить то самое первое видение, то сразу же все становится на свои места. Кое‑кто, а возможно, я сам просто окончательно сбрендил по какой‑то непонятной пока причине и теперь находится в психушке. С другой стороны, несмотря на то, что это выглядит более чем логичным, я вижу сны, словно кино по телевизору смотрю, наблюдаю со стороны. Ну, это тоже можно отнести к определенному психозу, как и мою перебинтованную руку на утро после знакомства с ребятами. Кипиш сказал, что я упал в костер и обжегся, и они позаботились обо мне, но во сне я четко видел, что у человека уже была поранена рука. Конечно, это совершенно ничего не значило. Я далеко не психотерапевт или кто там еще правит мозги? Но все же это выглядело странным, и, возможно, просто мой совершенно ненормальный мозг перенес рану из реальной жизни в ту… а, собственно, в эту, в которой я сейчас бреду по лесу в надежде отыскать своих воображаемых друзей. И если это так, то какого хрена, увидев сон про выпавшего из окна ребенка, я абсолютно ничего не чувствую? На мой взгляд, насколько бы не пошатнулся разум — эта трагедия должна была вызвать во мне хоть какие‑то эмоции, кроме простого человеческого сопереживания самому происшествию. А сегодня ночью?! Сегодняшние видения вообще загоняли в тупик. Я четко видел несколько смертей, на которых, собственно, и обрывались сны, а, значит, они точно не могли быть обо мне. Да, все произошедшее могло опять просто забраться в мое воображение. Но сейчас, когда я держу в руках автомат, хозяин которого написал на прикладе эту дурацкую фразу и, судя по всему, вел себя так, словно желал при любом удобном случае вышибить себе мозги, я засомневался в том, что я простой психопат, ведь я не такой. В отличие от него, мне нужно сопротивляться, я этого хочу! Я не приемлю такого проявления слабости, как самоубийство. Конечно, и такой вариант исключать никак нельзя, но вот так просто и без эмоций, вряд ли у меня получится… А эти, как их там — спецы?! Какого лешего передумали захватывать тех, кто укрывался в дачном домике?! Чего напугались? Кто‑то доложил о приближении более опасного противника?! Ну, а что мешало тогда, чтоб не переживать, закинуть внутрь обычную гранату, а не слеповую?! Они же просто ушли!.. Перестали атаковать и ушли!.. И далеко не сразу стали занимать оборону, а, значит, причина была не в том, что на них готовилось нападение, а в чем‑то совершенно другом. Неужели повлияло то, что Череп к своей голове приставил пушку?! Опять же ерунда — спецы не могли видеть это, да и с чего им вообще переживать за какого‑то отморозка?! Ну, вышиб он себе мозги, да и хрен с ним — проще с остальными будет!.. И Грешник, гад!.. Он же знал, чей автомат мне презентует. Невозможно было такое не запомнить, ну, он бы точно не забыл, а сказал, что не помнит…. В общем, вопросов появилось гораздо больше, чем ответов. Размышляя обо всем этом, я понимал, что рано или поздно наткнусь на решения этих загадок, но для этого, скорее всего, необходимо спать, чего я себе сейчас позволить совершенно не мог…

Далекие выстрелы, отголоски которых донеслись откуда‑то слева, неожиданно прервали мои размышления. Не знаю, что на меня нашло, но игнорировать эти звуки я не стал и бегом направился в ту сторону. Спустя почти десять минут интенсивного передвижения я наконец вышел из леса. Правда, я так и не понял, каким образом у меня это получилось, но перед глазами возникла небольшая деревушка. Наверное, не услышь я выстрелы, то, скорее всего, так и прошел бы мимо Могилевки, в которую, собственно, и собирался заглянуть в поисках припасов. Стрельбы уже не было, но многое стало для меня очевидным. В самом начале селения, где у дороги лишь только начали выстраиваться редкие домишки, полыхал грузовик. Немного поодаль от него стояла черная легковушка, из‑под капота которой валил пар, а рядом с ней на земле лежало несколько трупов. Живых я сначала не увидел, но чуть позже, когда я прошелся вдоль леса, стараясь особо не маячить, моему взору открылась не совсем понятная картина. На одной из улочек стоял достаточно громоздкий «пикап» серого цвета, в кузове которого был установлен крупнокалиберный пулемет. Рядом с джипом расхаживало около десятка разномастно одетых боевиков. Все они были при оружии, а еще двое из них держали на прицеле трех стоящих на коленях людей, одетых по — военному. Среди пленных, как мне показалось, присутствовала женщина, но я мог и ошибаться — иногда и мужики отращивают волосы.

Внезапно снова прозвучал выстрел, и один из стоящих на коленях резко откинулся назад, падая на спину. Автоматчик, только что совершивший расправу над пленным, что‑то громко кричал и ожесточенно жестикулировал, но разобрать, о чем идет речь, не получалось.

— Нет, брат, нет! — тихо бормоча, отговаривал я себя от совершения очередной глупости. — Не твое это дело!.. Не твое!..

Меня словно разрывало на части. Одновременно хотелось вмешаться и помочь пленным, но я прекрасно понимал: максимум, что из этого может получиться, то, что я стану на колени рядом или сразу же, как только меня заметят, схлопочу пулю. Нет. Нельзя было высовываться. Уходить нужно как можно быстрее и дальше отсюда. Хрен с ней, с провизией, главное, живым остаться, а жрачку, судя по карте, можно и в других местах поискать.

— Все!.. Валим, брат!.. — снова заговорил я с собой и, развернувшись, медленно побрел в глубь леса.

Не успел я пройти и десяти шагов, как за спиной снова послышался выстрел. Волной накатила злость, и я добела сжал кулаки и стиснул зубы. Мне действительно очень хотелось помочь, но я не знал, как это сделать, и злился еще больше. Я даже на секунду представил, как по деревушке проносится черный «Шевроле» с «Миниганом» на крыше и разносит всю эту гогочущую толпу в мясо. Но, увы — мое воображение помочь явно не могло.

— Знаешь, Фарт!.. — чуть громче произнес я. — Такого придурка, как ты, еще поискать нужно!.. — скинув с плеча оружие, процедил я, бегом направляясь обратно к поселению

Стрелять из моего «Калаша» с такого расстояния было бессмысленным, да и если представить, что мне удастся подкрасться поближе, то из этого все равно ничего не выйдет. Слишком уж много вооруженных людей для меня одного. Нужно было что‑то срочно придумать! Может, как‑то отвлечь их на себя и бандиты временно забудут про заложника? А что дальше?! А дальше по мне шмальнет вон та штуковина из «пикапа» и все закончится довольно быстро. Да и действия мои могут лишь дополнительно спровоцировать убийство заложника и поиски меня.

Наведя прицельную метку «Кобры» на бандита, угрожающего человеку на коленях, я совершенно не знал, как поступить. До цели было метров двести, и попасть первым выстрелом было бы великим подарком, но не помогло бы. Там еще куча бойцов, которые быстренько сообразят, как расправиться со мной. На самом деле мне вообще эта затея со спасением не нравилась. Ну, убьют его, и что из этого?! Мало ли кого в этом мире убивают. Вон сколько трупов уже в округе, и что‑то меня угрызения совести за них совершенно не мучают. Так какого хрена меня вообще потащило спасать этого одного?!