— Я не могу никому позволить сблизиться со мной… Я вообще не такая, какой представляюсь тебе… — едва не плача, сказала Хелен. — Если бы ты знал, какая я на самом деле!

Страсть отхлынула от него, он осознал, что она нуждается сейчас в его поддержке и защите, и, застегнув пуговицы ее блузки, он прижал ее голову к своей груди.

— Я знаю, какая ты, Хелен, — дрогнувшим голосом сказал он. — Ты мужественная, добрая и доверчивая. У тебя есть свои тайны, какое то горе не дает тебе покоя, но для меня все это не важно: я все равно хочу обладать тобою.

Хелен посмотрела на него с надеждой и болью на лице и порывисто обняла за шею, как ребенок, ищущий у взрослого защиты. Ни с кем, кроме него, ей не было так спокойно и хорошо. Дэн прижал ее к груди, ощущая подбородком шелк волос, и спросил:

— А кофе ты сумеешь приготовить?

— У меня есть только растворимый. — Она улыбнулась ему в ответ, отчаянно моргая.

— Прекрасно! А разве существует какой то другой? — шутливо спросил он, пытаясь подстроиться под ее настроение. Ситуация складывается непростая: она явно нуждается в помощи психиатра, но он еще никогда не влюблялся в своих пациенток. — Ты управишься одна на кухне? Мне нужно перевести дух.

— Прости, Дэн! — Она смущенно опустила глаза.

— Ничего, бывает, не расстраивайся, — пощекотал он ей шею под подбородком, снимая таким образом у нее нервное напряжение. — Лиха беда начало! На моей бейсбольной кепке вышит наш фамильный девиз: "Проиграй сражение, но выиграй войну!"

— Это тетушка Люси вышила его? — спросила Хелен, спуская ноги на пол.

— Откуда ты о ней знаешь? — удивился он.

— Ты сам же мне о ней и рассказал, вспоминая о том, как в юности гонял ее любимую кошку.

— Ах, да! Теперь вспомнил. Ошибки молодости, — осклабился Дэн. — Сейчас я стал гораздо терпимее относиться к кошкам, особенно синеглазым. Так мы будем пить кофе? Я без него не встану с места: коленки дрожат.

У Хелен поджилки тряслись не меньше, чем у Дэна. Она покрылась красными пятнами от возбуждения и не пыталась скрыть своего желания. Он был первым, кого она сама захотела, более того — он дал ей шанс утолить свою страсть. Но она упустила его, опасаясь, что раскроет ему свою страшную тайну, и подавила естественное чувство, хотя и с трудом.

Он мог бы воспользоваться ее минутной слабостью и добиться своего, однако, не сделал этого. Какой он замечательный человек! Если бы не ее проблемы, она доверила бы ему себя. Впрочем, подумала она, не нужно все так усложнять: Дэн скоро улетит в Америку, и она его никогда больше не увидит.

При этой мысли Хелен едва не стало дурно. Значит, она снова останется одна, наедине с мраком. Она зажмурилась и глубоко вздохнула, пытаясь взять себя в руки.

Закинув голову, Дэн молча смотрел в потолок, пытаясь унять зов природы и подчинить тело воле. Стряхнув наконец с себя наваждение, он начал мыслить как обычно: быстро и логично. Хелен хочет быть с ним. В данный момент ему следовало бы утолять иссушающую страсть, охватившую их обоих. А он вместо этого подавляет естественное желание и пробует проникнуть в ее сознание, не ставя никакой конкретной задачи и ничего определенного не требуя от нее.

Впервые за всю свою жизнь, напряженную, полнокровную и активную, Дэн утратил рассудок из за женщины. Однако Хелен считает, что не достойна его, хотя и сама изнемогает от желания. Страх выдать какую то сокровенную тайну полностью поработил ее сознание. Как это она сказала? Если бы ты только знал, какая я на самом деле…

Но он видел ее всю насквозь, читал совершенно иное в ее фиалковых глазах! Так что же лишало ее покоя! Какая страшная вина гнала из дому по ночам? Он обязан это узнать!

— Я посвятил тебя в секреты своей юности, — сказал он за чашкой кофе, словно бы между прочим. — А теперь твоя очередь рассказать мне что нибудь о твоей.

Лицо Хелен окаменело, руки задрожали.

— Мои родители умерли, когда мне было шестнадцать лет, — с трудом ответила она. — Я стала жить у своей тети. Вот, пожалуй, и все.

Я не могу взвалить на себя такую ношу! У меня есть собственные дети. Каково им будет, если эта история выплывет наружу? Нет, я не оставлю ее здесь! Мне нужно заботиться о своей семье. Извините!

Эта история не закончилась, она продолжается по сей день, терзая ее по ночам. В ушах у нее все еще звучит резкий и отчужденный голос, когда то произнесший эти слова. Она не может забыть страшного ощущения, охватившего ее, когда она впервые поняла, что значит остаться совершенно одной.

— Но ведь ты поступила в университет? — спросил Дэн.

— Да! А закончив его, начала работать в издательстве.

— Мартин о тебе высокого мнения, он говорит, что ты упорна, трудолюбива и талантлива! Всего достигла сама.

— Это правда, я начала карьеру в должности секретаря, но мне улыбнулась удача.

— Фортуна любит умных! — добавил Дэн. — Ты не растерялась. Мартин постоянно поет тебе дифирамбы.

— Мартин и Маргарет любят меня, — сказала она, пряча глаза. — Я им многим обязана.

— Я тоже люблю тебя, Хелен! — мягко напомнил ей Дэн. — И хочу тебе помочь. Но ты сама этого не желаешь.

— Я не нуждаюсь в сексуальной поддержке, — смущенно ответила Хелен. — От нее мало проку.

— Сначала нужно попробовать, а потом судить, — возразил ей Дэн.

Он решил изменить тактику разговора и, выждав, пока она успокоилась, сказал:

— Мой отец умер год тому назад. Несчастный случай. Ему как раз исполнился семьдесят один год. А мама скончалась на год раньше. Из близких у меня остался только брат. Не считая тети Люси, разумеется.

— Расскажи мне о ее любимой кошке! — попросила Хелен, пряча улыбку.

— У нее был очень задиристый характер, ее не переносил даже Джаспер, наш пес. Когда мы ездили летом к тете Люси в Мейн рыбачить, нам приходилось запирать его на ночь в амбаре, чтобы он не растерзал это вредное создание из рода кошачьих. Славные были времена! Мы с Биллом обожаем рыбалку, унаследовав эту страсть от отца.

— А где тогда жили вы с братом? — спросила Хелен, вдруг почувствовав интерес к биографии Дэна.

— В Нью Йорке, вместе с родителями. Папа служил в банке, мама занималась живописью.

— А чем занимается твой брат?

— Билл? Он известный адвокат и прекрасный семьянин, у него красавица жена и двое детишек.

Хелен погрузилась в невеселые размышления. Семья, стабильность, счастливое детство — всего этого она лишена. Кроме страшной тайны, у нее ничего не осталось. Даже от слова «адвокат» у нее похолодела спина. Задумчиво отхлебывая из чашки кофе, Хелен не замечала, что Дэн внимательно наблюдает за ней своими умными и проницательными золотистыми глазами.

— Что ты собираешься делать завтра? — внезапно спросил он.