– Так, значит… – пробормотал Янычар. – Значит, война…

Он выстрелил из «Протекты» трижды – гильзы с легким стуком упали на пол, за дверью кто-то тяжело рухнул, зацепив что-то стеклянное. Большое и стеклянное.

– Такие дела, – сказал Янычар, прислушиваясь и держа дверь под прицелом. Три картечных выстрела искромсали дверь в щепки. Янычар ударил несколько раз плечом, сдвигая мебель, сложенную за дверью. Протиснулся в образовавшуюся щель.

Судя по всему, в цель попали только две картечины из трех патронов – одна пробила грудь, вторая лицо под правым глазом. Насмерть. Девчонка лет двадцати не мучилась, умерла сразу. Сейчас она сидела на диване, пистолет лежал на полу. «Беретта» на двадцать патронов, мощная штука, хрупкой девушке никак не подходящая.

Стреляла, наверное, с двух рук, как в кино, а когда картечь ударила ей в грудь и голову, пистолет выронила.

Не повезло тебе, девонька. Не повезло…

Янычар дозарядил барабан ружья картечными патронами, прошел в глубь квартиры. Под ногами крошилось и шелестело стекло – девушка, падая, опрокинула стеклянную этажерку с какими-то стеклянными же игрушками. Янычар в последний момент заметил, что вот-вот наступит на крохотного стеклянного лебедя, и шагнул дальше, на свободное пространство.

За комнатой были спальня и проход в ванную.

Янычар, прежде чем двинуться дальше, внимательно осмотрел комнату, в которой лежала убитая девушка. Что-то тут было не так. Что-то было неправильно в этой комнате.

Пустые банки и бутылки в углу. Пустые коробки из-под сухих завтраков. Из-под каких-то экологических смесей. Все пусто, все съедено. Девушке, наверное, не повезло – до катастрофы она предпочитала здоровое питание, в фитнес-клуб ходила, следила за фигурой, тщательно подсчитывая калории, а когда грянуло, оказалось, что еды в доме, считай, нет. Пришлось питаться всухую. Еще и электричество отрубилось, даже травяного экологического чайку не вскипятишь.

Янычар присел, глянул под кровать в спальне – пусто.

Можно было входить туда, глянуть, что там, в ванной. А что там в ванной – ванна, душевая кабинка, унитаз, биде. Еще может вместо ванны быть джакузи. Тут жил певец, вечеринки устраивал постоянно, все время какие-то девки, веселье, дым коромыслом.

Только вот дверь в ванную почему-то была подперта стулом и тумбочкой.

– Там есть кто-нибудь? – спросил Янычар, легонько стукнув стволом ружья в стену.

Кто-то там точно был, что-то глухо стукнуло, и вроде бы послышался голос. Как будто стон или плач.

– Я вхожу! – предупредил Янычар. – Не нужно бояться.

Ну не могла же девица с «береттой» засадить туда урода. Монстр вынес бы дверь с одного удара, стул и тумбочка его бы не остановили. Они бы даже Янычара не остановили.

Янычар ногой сдвинул баррикаду в сторону, открыл дверь и вошел.

Запах свежей крови. Густой, насыщенный, будто на скотобойне. Или как в комнате с заложниками шесть лет назад, куда группа Янычара все-таки вошла, но опоздала. Минут на тридцать опоздала, всех членов миссии Красного Креста одуревшие от наркоты и безнаказанности боевики Абдуллы-Хана успели не просто зарезать, но даже выпотрошить.

Янычар достал из кармана налобный фонарик, надел на голову, включил.

Было джакузи. Вначале Янычару даже удалось себя убедить, что ванная была покрыта алым лаком. Потом понял, что это была кровь. И женское тело, разрубленное на части. На краю ванной лежали куски мяса без костей. Выскобленные кости валялись на полу. Там же лежала женская голова. Длинные светлые волосы, пропитанные кровью.

– Мать твою… – пробормотал Янычар и резко обернулся на шорох, донесшийся из угла ванной.

Луч света от фонаря скользнул по стене, через полотенца, халаты, полочки с какими-то баночками, флаконами и пластиковыми бутылками. Остановился на человеке, сидевшем в углу.

Девушка, не сразу сообразил Янычар. Руки подняты вверх, прикованы наручниками к трубе. Рот завязан, глаза широко распахнуты, в них отражается свет фонаря.

– Спокойно, – сказал Янычар, опуская ствол ружья. – Я помогу…

Девушка, не отрываясь, смотрела на фонарь и подвывала что-то ритмичное, словно пыталась вспомнить мотив песни.

– Где ключ? – спросил Янычар. – Где ключ от наручников?

Спохватившись он сорвал повязку со рта девушки.

– Где ключ? – повторил Янычал.

Девушка продолжала петь. Губы ее шевелились, словно она тщательно проговаривала слова, но слышно было лишь постанывание. Болезненное постанывание.

Черт! Ключ, наверное, у той, убитой. Нужно пойти и обыскать ее. Можно, конечно, перерубить цепочку наручников пулей из пистолета, но черт его знает, как полетят осколки плитки, не даст ли сама пуля рикошета.

Придется обшаривать залитое кровью тело.

– Ты прикинь… – сказала вдруг прикованная девушка. – Прикинь…

Голос у нее был хриплым, слова из горла выходили с трудом, губа треснула, и по подбородку потекла кровь.

– Я быстро… – сказал Янычар и шагнул к двери.

– Да пошел ты в жопу! – прохрипела девушка. – Весь дерьмовый мир пусть идет в жопу… Ты прикинь, как я лоханулась… Ведь Дашка была дура дурой, у нее мозгов никогда не было, а тут… тут первая сообразила… прикинь…

– Что сообразила?

– Что? А то, что одной ей двух тушек хватит надолго! Одной Лизаветы на двоих не хватит. Сколько там мяса было в той вешалке… Мы Лизку вдвоем выпотрошили… Нет, терпели, сколько могли, а потом решили, что ну ее, дуру… Она никогда нам не нравилась. Вот и… Вот и застрелили мы ее. Я застрелила, между прочим, пистолет Игната у меня был… Они с Ильясом сцепились, того вроде как шиза пробила, вначале пеной истекал, а потом стал бросаться на… Алехину убил, прикинь… Его Игнат пристрелил, даром что друг… Он говорил, что у него есть ствол, но я не верила… Оказалось – есть. Вот он Ильяса и пристрелил. Потом с крыши его сбросил… его и Алехину, чтобы заразу не распространяли… Придурок… Крези абсолютный… Это же мясо… еда… Прикинь – качка Ильяса и толстую Алехину! Пятый размер бюста, прикинь? А ведь тогда еще холодильник работал, можно было заготовить хавчика… Хотя тогда, наверное, мы бы еще не стали мясо есть… еще не проголодались… А я подумала – Игнат же с Ильясом сцепились, тот Игнату даже плечо прокусил. Значит, заразил, ведь так? Значит, его мясо все равно нельзя будет есть… ну, как во время коровьего бешенства? Так ведь? Значит… Мы повели Игната на крышу, типа на Москву глянуть, как горит круто. Я такая – глянь, «скорая помощь»… Прикинь – «скорая помощь»! – Девушка засмеялась, потом закашлялась. – Он повелся, наклонился, ну мы его втроем и толкнули…

Янычар прислонился спиной к стене.

Там, снаружи, бродят пораженные вирусом люди. Они стали каннибалами, потому что вирус не оставил им выбора. А эти… Мясо? Запасти на будущее?