— В таком случае, не понимаю, чем вам это поможет, но все-таки отвечу: на улице Бетизи. Совсем недалеко от церкви, где вас будут венчать. Вы отправитесь туда под надежной охраной, и, стало быть, бедняжка де Сарранс будет избавлен от очередной неприятности.

— Какой неприятности? Прошу вас, мадам, не говорите загадками! Из вас каждое слово нужно вытягивать клещами! — в нетерпении воскликнула девушка.

Шарлотта дю Тийе ничуть не обиделась на слова Лоренцы и даже рассмеялась.

— На самом деле, пустяки: вы чуть было не овдовели, не успев обвенчаться.

— О чем вы говорите?

— Вчера вечером какой-то злоумышленник, которого не сумели отыскать, вознамерился убить вашего нареченного, когда он пешком возвращался к себе домой в сопровождении одного только слуги. Ему всадили кинжал в спину! Должна вам сказать, что, судя по этому событию, вы очень опасная женщина! Кинжал пригвоздил еще и записку, написанную на итальянском языке, и в ней было сказано, что все, кто претендуют на вашу руку, обречены на смерть... Полно, дорогая! Возьмите себя в руки! С чего это вы так побледнели?

При этом известии ноги у Лоренцы подкосились, и она едва не упала в обморок. Мадемуазель дю Тийе потрепала ее по щеке.

— Говорят, что во Флоренции уже убили одного молодого человека, за которого вы собирались выйти замуж. По счастью, де Сарранс слышал флорентийскую историю и принял меры предосторожности, не желая стать второй жертвой.

— Он... Он жив?

— Живехонек! И стал еще проворнее. Ваш посол рассказал ему о флорентийском происшествии, и он хорошенько приготовился: стал носить под камзолом кольчугу, длинную, от шеи до колен. А теперь пойдемте готовиться. Для начала вы примете ванну, а потом вас умастят ароматными маслами, чтобы нежность вашей кожи и аромат вашей юности заставили позабыть вашего супруга о пережитом им скверном приключении. Нет сомнения, что злодея рано или поздно поймают, и он заплатит за свое преступление казнью на эшафоте. Кто знает, возможно, в тот самый миг, когда старый козлик оседлает свою козочку.

Несмотря на то что Лоренца провела при дворе довольно мало времени, она успела заметить, что язык здесь куда солонее, чем во дворце Питти, и сейчас представшая перед ее глазами картинка была настолько отчетлива и мерзка, что ей пришлось прикрыть лицо руками, чтобы немного прийти в себя. Итак, таинственный убийца, который навсегда разлучил ее с Витторио, последовал за ней и во Францию и продолжил свою зловещую деятельность. К несчастью, его удар оказался не смертельным. Да, к несчастью. Лоренца не боялась себе признаться, что, будь де Сарранс убит, она была бы настолько же счастлива, насколько была несчастна, когда убили Витторио. Она избавилась бы от ненавистного брака, пусть бы даже ценой мрачной тени, которой покрыла бы ее жизнь страшная угроза...

Одно ее утешало: убийца, несомненно, ее соотечественник, не был пойман. Он по-прежнему оставался на свободе, и, значит, ей было на что надеяться... Теперь он подготовится лучше, зная, что де Сарранс позаботился о своей безопасности. Но от свадьбы ее уже никто не избавит, и она станет добычей старика, потому что весь двор будет присутствовать на церемонии и молодых супругов проводят до порога спальни...

Все, что потом происходило с Лоренцой, было похоже на дурной сон, от которого некуда было убежать, потому что действительность была не лучше. Лоренцу искупали, умастили маслами, надушили, одели и причесали, после чего отвели к королеве, где ее появление произвело фурор. Она была одета в атласное белое платье, расшитое золотом, в котором собиралась встать рядом с Витторио Строцци в Дуомо и поклясться ему в вечной любви и верности, и была, несмотря на смертельную бледность, так хороша, что у всех, кто смотрел на нее, дух захватывало.

Широкая, по флорентийской моде, юбка Лоренцы была без уродливых фижм и завершалась сзади небольшим шлейфом. Большой воротник в виде веера из великолепных кружев с золотой нитью служил чудесным фоном для ее лебединой шеи, а кружевная вставка, что шла от шеи к нежной девичьей груди, не стесненной корсетом из китового уса, вся была расшита жемчужинками. Гребни и заколки с жемчугом поддерживали пышные блестящие волосы, заплетенные в косы и забранные под золотую сетку, тоже украшенную жемчужинами. Из-под гребней спускалась короткая кружевная вуаль. Кроме серег, ни одно украшение не мешало любоваться изяществом шеи, груди и плеч. Не было украшений ни на запястьях, ни на пальцах, ни на поясе — великолепное платье и дивная фигура не нуждались в дополнительных прикрасах.

Скованная безнадежным отчаянием, Лоренца не видела никого из тех, с кем вынуждена была здороваться, и даже перед королем и королевой присела в низком реверансе, как сомнамбула. Она искала только одно лицо — лицо Джованетти — и не могла его найти. Кортеж тронулся в путь, и она механически заняла свое место между двумя женщинами, которые должны были вести ее к алтарю: тетей Гонорией, надувшейся от гордости в муаровом епископском пурпуре с аметистами и жемчугом, и мадам де Гершевиль, представляющей королеву. Церковь Сен-Жермен-Л'Осеруа, где было назначено венчание, находилась не слишком далеко от Лувра, но Лоренца была благодарна чьей-то неведомой руке, набросившей на ее плечи плащ, который согрел ее, заледеневшую.

На улице было сыро и холодно, но путь был недолог, и вот она уже вступила в церковь, сияющую горящими свечами, где ждал ее будущий супруг, к которому ее подвели донна Гонория и мадам де Гершевиль. В этот миг туман, который с утра окружил Лоренцу, словно кокон, внезапно рассеялся. Неужели ее и в самом деле отдадут этому седому старику, который смотрит на нее с вожделением, не считая нужным даже его скрывать?

Между тем маркиз Гектор де Сарранс позаботился о своей внешности ради такого торжественного случая. Обычно он одевался с такой же небрежностью, как и король, но на этот раз облачился в бархатный камзол и штаны до колен золотисто-коричневого цвета, отделанные атласным сутажом в тон. Его голова покоилась на высоком плоеном воротнике, как на блюде. Волосы ему коротко подстригли, бородку тоже привели в порядок и расчесали, а улыбка, с которой он смотрел на ту, что сейчас окажется у него в руках, обнажала явно почищенные зубы. От маркиза пахло амброй, и ее сладковатый запах окончательно вернул Лоренцу на землю, заставив несколько раз чихнуть, что вызвало приглушенные смешки у собравшихся. Но вот уже священник в облачении алого цвета приблизился к жениху с невестой, за ним следом мальчики