Пустившись в путь рано утром, Нелуто рассчитывал добраться до участка покойного Джосайаса Лакоста к вечеру. Перед дорогой он позаботился как следует накормить лошадь, которую два дня трудов, похоже, утомили не слишком, так что, будь это необходимо, она сдюжила бы. Кроме того, животное имело возможность отдохнуть за время пребывания братьев на прииске.

Бен Реддл и Самми Ским покинули трактир в три часа утра; солнце стояло уже довольно высоко. Через двенадцать суток должно было наступить летнее солнцестояние, когда дневное светило скрывается за северным горизонтом едва на несколько минут.

Экипаж катился по извилистому берегу Фортимайлз, зажатому холмами, отделенными друг от друга низкими лощинами. Окрестность вовсе не казалась безлюдной пустыней: всюду, на горах и реках, велись работы. На каждом извиве берега и у каждого оврага были врыты столбы с номерами приисков. Оборудование использовалось нехитрое: немногие механизмы приводились в действие руками или водой, отведенной от ближайшей речушки; большинство золотоискателей, если не нанимали работников, собственноручно извлекали землю из колодцев, а затем промывали ее в лотках, кто в мелких, кто в глубоких. Все это делалось в полной тишине, нарушаемой взрывами эмоций только тогда, когда попадался хороший самородок.

Первая остановка длилась два часа; промежуток времени с десяти часов до полудня понадобился для отдыха лошади, которой предоставили свободно пастись на соседнем лугу. Позавтракав консервами, печеньем и выпив по паре чашек кофе, Бен Реддл и Самми Ским выкурили по трубке.

Нелуто продолжил путь почти сразу после двенадцати часов пополудни. Он так торопил своего буцефала[87], что уже в семь часов вечера экипаж пересек межу сто двадцать девятого участка, новые владетели которого, покинув Монреаль второго апреля, добрались до места одиннадцатого июня, то есть ни много ни мало, как за два с половиной месяца.

В этом месте Фортимайлз слегка изгибается к востоку. В излучине длиной в четыре сотни метров находились участки, разграниченные с помощью столбов в соответствии с горнорудным правом, действовавшим в округе и гласившим: «Всякое физическое лицо старше 18 лет, обладающее специальным разрешением на охоту, рыбную ловлю и рудоискательство, стоимостью в 10 долларов и годное в течение 12 месяцев, имеет право занимать один участок-прииск длиной в 250 футов, лежащий вдоль ручья, при этом ширина параллелограмма не должна превышать тысячу футов от одного берега до другого при проведении горизонтальной линии на высоте в 3 фута над поверхностью воды».

Именно согласно этому закону был нарезан участок номер сто двадцать девять, являвшийся собственностью Джосайаса Лакоста; прииск находился в верховье Фортимайлз, на территории Клондайка, прилегая к аляскинско-канадской границе, и располагался между двумя столбами, на одном из которых был проставлен его номер, а на другом значилась дата получения концессии.

Названный участок не выходил за пределы правого берега речушки и являлся одним из тех, которые именовались речными участками-приисками.

Итак, западная граница участка одновременно была государственной, и, реши эксперты отодвинуть ее на восток, доминиону эта территория более не принадлежала бы. Вот отчего было важно, чтобы работы по уточнению государственного рубежа завершились закреплением прежней линии сто сорок первого меридиана. Это касалось не только участка Джосайаса Лакоста, но и всех прочих, примыкавших к границе, которая по всей своей длине являлась межой Клондайка.

За участком севернее, между двумя довольно высокими холмами, зеленело поле, обрамленное березняками и осинниками. Фортимайлз в ту пору был умеренной глубины, нес свои достаточно быстрые воды по долине, окаймленной разновысотными возвышенностями. Там и здесь виднелись хижины, лачуги и домишки золотоискателей, и на пространстве двух-трех километров можно было насчитать несколько сотен рабочих. По ту сторону границы, на американской территории, наблюдалась подобная картина. Правда, долина, поднимаясь вверх, там несколько расширялась. Помимо речных приисков имелось множество горных участков, которым правилами концессии дозволялось иметь длину, превосходившую двести пятьдесят футов, но не большую, чем одна миля.

Бену Реддлу и Самми Скиму было известно, что участок номер сто двадцать девять отделялся от номера сто двадцать семь лишь меридианом, корректировки которого требовали оба смежных государства. Сто двадцать седьмой принадлежал Хантеру, разрабатывавшему его с прошлого года. Техасец явно не ладил с Джосайасом Лакостом — в этом братьям сомневаться не приходилось, уже имея представление о беспокойном характере соседа.

Что до прав собственности на участок номер сто двадцать девять, их при получении концессии бывший хозяин оформил в совершенном соответствии с действовавшим законодательством. Уведомление об открытии было сделано и принято государством, а также зарегистрировано в надлежащие сроки в Комиссариате шахт и рудников доминиона с одновременно принятым обязательством ежегодно вносить подать в размере семидесяти пяти франков, а также передавать Британской короне десять процентов добытого золота — обязательства, невыполнение которого могло привести к экспроприации «по причине фальсификации производительности прииска». Наконец, Джосайас Лакост никогда не нарушал закона, согласно которому участок, где в теплое время года работы были остановлены на семьдесят два часа, должен быть возвращен государству. Разработка участка номер сто двадцать девять прекратилась только ввиду смерти его хозяина и на время, необходимое наследникам для вступления во владение прииском.

Джосайас Лакост разрабатывал участок полтора года, но без заметного успеха. Расходы, связанные с обустройством, наймом работников и транспорта, были высокими. Однажды разлив Фортимайлз нанес прииску серьезный урон и остановил ведшиеся на нем работы. Короче говоря, владелец сто двадцать девятого участка только что расплатился с первыми долгами, как вдруг его настигла смерть.

Но какой золотоискатель — не правда ли? — как ни сомнительно его дело, способен отказаться от надежды, постоянно чувствуя, что он вот-вот откроет богатую жилу, которая могла бы его осчастливить десятком ценнейших самородков или грудой песка стоимостью в четыре тысячи франков?

Джосайас Лакост, несмотря на недостаток оборудования, может быть, и добился бы успеха. Он не пользовался лотками, а только копал колодцы глубиной в пятнадцать — двадцать футов в золотоносном пласте, средняя мощность которого равнялась пяти-шесги футам.

Все эти сведения предоставил братьям десятник, служивший у Джосайаса Лакоста. Когда прииск замер, а артель распустили, он остался сторожить участок в ожидании возобновления работ, рассчитывая на вознаграждение со стороны наследников или нового хозяина.

Десятника звали Лорик. Это был канадец французского происхождения, лет сорока от роду. Имея богатый опыт в золотодобыче, он несколько лет проработал в Калифорнии и Британской Колумбии и лишь затем приехал в Клондайк. Вряд ли отыскался бы кто-то, способный точнее проинформировать Бена Реддла об истинном положении дел на участке номер сто двадцать девять, равно как о том, что было и могло быть добыто на нем, а также о его подлинной стоимости.