Джек посмотрел на выходящую из леса пару и, несмотря на снедавшую его тревогу, заулыбался: впереди шла сияющая Олава, а за ней послушно, как на веревочке, брел Патрик. Похоже, туземка полностью прибрала его к рукам. И что-то между ними произошло, ведь недаром Олава такая довольная, а ирландец совсем наоборот. Ничего, вечером все выяснится. Как Джек уже убедился, взрывной характер Патрика не дает ему держать язык за зубами. Как только они останутся наедине, он обязательно поделится своими проблемами с другом.

Олава принялась хлопотать, потрошить птицу и рыбу для ужина. Костер ярко пылал, Патрик задумчиво подбрасывал дрова, чтобы образовалось больше углей, на которых должна испечься рыба.

Внезапно издали раздался стук копыт. По звуку стало ясно, что едет несколько всадников. Джек побледнел: неужели у британцев действительно нашелся опытный следопыт? Джек просто обязан приехать раньше английских солдат в деревню Манипу и спасти Энни! Что же делать? В первую очередь он подошел к костру и обильно полил его из двух фляг: с сытным ужином приходится проститься. Затем он быстро закидал остывающие угли траиой и ветками и крикнул друзьям:

— Быстро едем к лесу! Если повезет и они не заметят дыма, поднимающегося из ложби-ны, то проедут мимо. Конечно, мы потеряем во времени, но по крайней мере останемся живы. Против целого отряда у нас нет шансов! Скорей!

Патрик стремительно бросился к импровизированному ложу, сдернул плащи, и путники поскакали к лесу. Затаившись в кустах, они видели, как по верхнему краю ложбины проехали всадники, но в последних лучах заходящего солнца не блеснуло ни одного красного мундира, из-за которых британских солдат в туземных поселениях звали «раками». Это были аборигены и, возможно, из дружеских племен. Если это так, то этот быстрый и самый богатый пищей путь будет для них открыт, и уже через несколько дней они окажутся в деревне Манипу.

Когда отряд отъехал достаточно далеко и стук копыт затих, Джек предложил следующее:

— Вот что мы сейчас сделаем: мы вернемся назад на стоянку не разжигая огня, поужинаем сырой рыбой и птицей; затем вы ляжете отдохнуть, а я отправлюсь на разведку. Солнце уже садится, они должны остановиться на ночлег где-то поблизости. Я подберусь к ним и узнаю, что это за племя. Если они не представляют для нас опасности, завтра утром мы двинемся дальше…

Патрик перебил его:

— Почему именно ты отправишься на разведку? Ты недавно был ранен, целый день был в дороге, тебе необходим отдых. Я сам пойду туда!

Джек посмотрел на раскрасневшегося ирландца и ехидно спросил:

— А ты знаешь новозеландский язык и можешь отличить одно племя аборигенов от другого?

Патрик молчал, чувствуя, что все больше заливается краской. Он опять доказал Олаве, что является непроходимым тупицей, который не годится ни на что!

Джек примирительно заметил:

— Олаве нужна защита, мало ли куда может забрести охотник из их племени, — поэтому нужен мужчина, который не даст ее в обиду в случае опасности. Ты охраняешь Олаву, а я иду на разведку, идет?

Ирландец кивнул головой, чувствуя неловкость. Ему придется провести полночи наедине с любимой девушкой на одном ложе. Да в таких обстоятельствах немудрено не заметить целый отряд аборигенов, а не только одного охотника! Ну ничего, он будет держать себя в руках, Олаве никто не причинит вреда, пока он рядом.

Они быстро поужинали в наступающих сумерках, затем Джек вооружился, накинул плащ, так как наступающая ночь обещала быть холодной и, попрощавшись с друзьями, неслышно, как тень, скользнул в кустарник.

Патрик забросал землей остатки пищи и растерянно глянул на Олаву. Пора лечь отдохнуть, но молодой человек не представлял себе, как он ляжет рядом с девушкой после той сцены в лесу. С другой стороны, стоять столбом целую ночь или ложиться на остывающую землю тоже глупо. Патрик решил, что он быстренько наломает веток и устроит ложе себе где-нибудь поблизости, как вдруг его остановил спокойный негромкий голос Олавы, которая уже легла на импровизированную постель, закутавшись в плащ:

— Патрик, мне холодно, после ранения я ослабела, меня лихорадит, а костер разводить нельзя. Если ты ляжешь рядом и обнимешь меня, нам обоим будет тепло.

«Как бы мне не загореться, обнимая тебя», — подумал Патрик, осторожно укладываясь рядом и обнимая хрупкую фигурку маорийки своими большими руками. Олава улыбнулась, чувствуя его учащенное дыхание в затылок. Мужчина был горячим, словно у него внезапно поднялась температура, и Олава поняла, что волна жгучего желания, которое терзает его, накрывает и ее… Она замерла на несколько минут, набираясь храбрости, а затем повернулась к ирландцу. Его глаза затуманились от наплыва чувств, было видно, что он с трудом сдерживает себя. Когда девушка поцеловала его и ее язык проник к нему в рот, Патрик застонал от наслаждения. Вдыхать ее запах, ощущать руками ее тело, чувствовать движение ее языка было для него таким счастьем, что он едва не потерял сознание.

Патрик на секунду отстранился от возлюбленной и вгляделся в ее нежное прекрасное лицо. Чуть дрожавшие густые черные ресницы девушки, ее красиво очерченные губы манили ирландца, вызывая страстное желание припасть к ним горячим поцелуем. Олава распустила волосы и была прелестна в ореоле длинных пушистых волос, ниспадавших ей на плечи. Но больше всего мужчину сейчас волновала ее близость и доступность. Нежные смуглые полушария, видневшиеся в глубоком вырезе платья, слегка волновались от дыхания. И Патрика вдруг обожгло предчувствие блаженных минут, которые он проведет в ее объятиях. Неужели он сможет прикоснуться к этой груди, поцеловать ее?

Стараясь оградить душевный покой Олавы, Патрик сделал отчаянную попытку обуздать свое вожделение. Туземка склонила голову к плечу, ее волосы разметались по плечам от объятий. Невинное лицо с беззащитным выражением, тонкая изящная шея и нежные щеки, пламеневшие румянцем, восхищали ирландца. Он скользнул по ней взглядом, и сердце его вздрогнуло при виде ее мягкой округлой груди, которая виднелась в вырезе платья. Сам Патрик казался себе духом, ожившим в присутствии этой женщины, плененным ею и очарованным. Своей красотой она приводила его в трепет.

Теперь Олава оказалась в полной его власти. Но Патрик хотел, чтобы она сама почувствовала желание быть с ним рядом, преодолела комплексы, порожденные ее трагической судьбой. Он не хотел заставлять любимую девушку, несмотря на жгучее, терзавшее его желание. Патрик уже хотел встать, чтобы не позволить себе ничего, что могло огорчить Олаву, как вдруг она взяла его руку и провела ею по своему атласному бедру, подняв платье. Мужчина задохнулся от нахлынувших на него ощущений, он наклонился и провел языком по внутренней стороне изящной ножки маорийки. Когда он поднялся выше, к темному треугольнику волос, пальцами раздвинул его и приник губами к влажному трепещущему лону Олавы, он услышал стон наслаждения, сорвавшийся с губ девушки. Она лежала с закрытыми глазами, сотрясаясь от страсти. Он положил ладони под ее приподнявшиеся ягодицы и стал водить языком по раскрывшемуся цветку ее желания.