– Пойду проверю, как там Пэ-Эс, – шепчет мне Синтия и, поцеловав Амандинью в щеку, уходит на поиски.

Мы присоединяемся к донье Сельме.

– Боже мой, это чудо, – говорит она.

Донья Сельма поворачивается, чтобы помочь другому ребенку открыть коробку с едой. Педро выглядит довольным. Конечно, сейчас он неплохо ладит с детьми, но я не могу избавиться от скверных воспоминаний о том времени, когда мы с ним были в этом возрасте.

– Помнишь, когда мы были детьми, ты издевался надо мной из-за цветочного супа? – спрашиваю я его.

– Цветочного – что?

– Я приготовила суп из цветов, а ты предложил мне его выпить. И все в школе начали сомневаться в моем умении готовить, а заодно – и в продукции «Соли», – сердито шепчу я ему.

Он хмурится, и, судя по выражению лица, припоминает с трудом.

– Это было так давно.

– Не имеет значения, как давно это было. Это задело мои чувства, – огрызаюсь я и отворачиваюсь.

– Ларисса…

Я не собираюсь выслушивать, что он хочет сказать. Собираю пустые коробки из-под горячего со всей комнаты, а сердце колотится где-то в самом горле.

Пэ-Эс с Синтией возвращаются в столовую. Уголки его глаз немного покраснели, но он снова улыбается.

– Все в порядке? – спрашиваю я его.

– Все хорошо. Просто… Этот ребенок заставил меня вспомнить себя в ее возрасте. Раньше я так сильно скучал по своей бабушке. Я до сих пор по ней скучаю.

Я точно знаю, что он чувствует.

Пэ-Эс выглядит так, будто вот-вот заплачет, но затем пожимает плечами, словно пытается сбросить с плеч грустные воспоминания, как одеяло. Нацепляет свою самую лучезарную улыбку и возвращается к работе, Синтия рядом с ним. Секунду спустя он уже смешит ребенка своими шутками.

Остаток дня мы продолжаем раздавать горячее, помогаем другим волонтерам и болтаем с детьми, переходя от стола к столу.

Я не могу не наблюдать, как общается с ними Педро. Он советует Амандинье завести себе друзей и ведет себя так, будто сам в их возрасте не был задирой. Как будто он и сейчас не задира. В конце дня, когда я наконец подхожу, чтобы забрать у Амандиньи пустую коробку из-под еды, она машет мне рукой.

– Лари, – говорит она с набитым ртом, – Педро твой парень?

Я едва не умираю.

Позади меня Педро роняет охапку пустых коробок, окрашиваясь в самый яркий оттенок красного, который я когда-либо видела. Мы смотрим друг на друга, и одна мысль о том, что мы вместе, слишком…

Черт возьми, нет!

Я трясу головой, чтобы избавиться от мысленного образа.

– Аманда, – донья Сельма бросает на нее строгий взгляд.

– П-почему ты спросила? – заикаюсь я.

– Потому что в телесериалах, когда люди много смотрят друг на друга, это означает, что они влюблены, – как ни в чем не бывало заявляет девочка. К ее щечке прилипло рисовое зернышко. – Ты много смотришь на Педро. И он тоже на тебя смотрит!

Педро заходится в безудержном кашле.

– Я… я просто… – Я пытаюсь объясниться, но не могу придумать оправдания. – Ой, хочешь мороженого? Сейчас вернусь!

Я выбегаю из столовой, чувствуя растерянные взгляды, которые бросают на меня Пэ-Эс, Виктор и Синтия.

На углу есть кафе-мороженое. Мы с бабушкой обычно заходили туда по дороге домой из «Голосов».

Стоя в очереди, я закрыла глаза от смущения и неловкости. Не стоило мне вспоминать о супе из цветочков. До сих пор помню, каким удивленным выглядел Педро. И, конечно, это кажется такой мелочью по сравнению со всем остальным. Но для меня это не такая уж маленькая проблема.

Может быть, если бы он тогда извинился или сказал своим приятелям, чтобы они перестали дразнить меня Соленой, все было бы иначе? Впервые я осознаю, насколько устала от наших постоянных ссор.

Когда я возвращаюсь в «Голоса», Педро подходит ко мне.

– Клуб не сможет возместить тебе это, – тихонько говорит он, кивая на мороженое.

– Это подарок.

Он выглядит так, будто хочет сказать что-то еще, но я проскакиваю мимо, чтобы предложить Амандинье и другим детям мороженое со вкусом жевательной резинки.

– Это мое любимое, потому что от него язык становится синим, – говорю я девочке, и она высовывает язык и косит глазами, пытаясь увидеть, не успел ли он посинеть.

– Спасибо. – Она обнимает меня и убегает.

В саду ко мне подходит донья Сельма.

– Амандинья так давно не раскрывалась, а сейчас она действительно играет с другими детьми! Ваш кулинарный клуб проделал невероятную работу. Синтия такая заботливая, ее улыбка в этот мрачный день просто озаряет комнату. Виктор – тихий паренек, но такой наблюдательный, всегда предугадывает, чего хотят дети. Пэ-Эс – просто милашка. И, если я могу добавить, вы с Педро отлично смотритесь вместе в моей столовой, – говорит она мне, и я, должно быть, ощетиниваюсь, потому что она добавляет: – Лари, в мире есть вещи поважнее, чем ссоры ваших семей.

Она повторяет то, что я и сама начала замечать. Но как мне примириться со всей той обидой, которую я все еще испытываю по отношению к нему?

Педро и остальные присоединяются к нам на улице. Глаза Пэ-Эс снова блестят.

– Ненавижу прощания, – сообщает он чуть сдавленным голосом.

Синтия обнимает его и кричит:

– Обнимемся все вместе!

Я замечаю, что Педро застенчиво присоединяется к нам и отводит взгляд, чтобы скрыть блестящие в уголках глаз слезы.

– Ты плачешь, шеф? – взволнованно говорит Пэ-Эс. – Не плачь! А то и я расплачусь!

– Я не плачу! – Педро уворачивается и бежит по саду мимо кустов гибискуса, а Пэ-Эс следует за ним по пятам.

Заметив, что мы уходим, Амандинья подбегает к нам. Она смотрит на меня, а затем дергает Педро за рукав. Когда он наклоняется, она что-то шепчет ему на ухо и бросается обратно в «Голоса».

– Что она сказала? – спрашивает Пэ-Эс.

– Ничего, – отмахивается Педро, отводя глаза под моим взглядом. – Просто Амандинья – это Амандинья.

Пэ-Эс вздыхает.

– Я буду очень скучать по клубу.

Я готова снова сесть за велосипед Виктора, когда Синтия замечает:

– Уже поздно, нам, наверное, пора домой. Пэ-Эс, Виктор и я живем к северу отсюда.

– Я могу подвезти тебя домой, – говорит мне Виктор. – Чтобы мы могли поговорить.

Я чувствую, как мои щеки снова становятся горячими. Во всей этой неразберихе я совсем забыла о том, что он хотел со мной поговорить.

Велосипед Педро снова издает ужасный скрежещущий звук.

– Вам нужно ехать в противоположном направлении, – с легкой озорной улыбкой замечает Пэ-Эс. Он переводит взгляд с Педро на меня. – А вы двое разве не живете