Первым тянул Курихара.

– Не повезло, – в своей манере прокомментировал он. – Масамуне.

Генри поднялся, но Кейт не сразу выпустила его руку, так что к столу он подошел третьим, после определившейся пары Фишер-Кутанаги. Тянуть листок было ни к чему, судьба уже распорядилась.

– Мы с вами, Макалистер, – серьезно сказал Сората, однако в его глазах читалось облегчение. – Постараемся вместе.

К обеду солнце так и не появилось. Мужчины покинули дом почти сразу после позднего завтрака, но побыть наедине с Соратой у Генри так не получилось. Возможно, размышлял он, это было и к лучшему, потому что в двух словах объяснить изменения в себе он бы не сумел, а так у них будет время поговорить позже.

В холле у зеркальной стены к нему подошел Масамуне.

– На пару слов, Макалистер-сан.

Из коридора слышался жизнерадостный голос Руми, кто-то ходил, хлопали двери – поразительное оживление, как будто все вернулось на два года назад. Генри повернулся к японцу и кивнул:

– Конечно. Я слушаю.

– Мой господин, – секретарь поправил очки, хотя они ничуть не сползли. Возможно, просто нервный жест, – склонен попадать в зависимость от сильных личностей. Его мягкий нрав и безграничная доброта похвальны, но часто идут ему во вред. И пусть вам будет известно, что я не одобряю ваших отношений, но в сложившихся обстоятельствах могу лишь надеяться на вашу порядочность.

– Вы боитесь, что я причиню Сорате вред? – поразился Генри. Такая длинная витиеватая речь, призванная лишь красиво выразить презрение, что Масамуне испытывает к иностранцу, примазавшемуся к его хозяину.

– Я лишь выражаю надежду, что ваше общество не скажется на его трезвомыслии, – снова обтекаемо ответил Масамуне. Прилизанный, строгий и чопорный похлеще всех известных Генри англичан, он действовал на нервы.

– Наши… отношения, – выбранное секретарем слово Генри не нравилось, – касаются только нас. Но я даю слово, что буду защищать твоего господина от любой опасности, что может ему угрожать.

– Я бы в первую очередь попросил, чтобы вы защитили его от себя, Макалистер-сан. Увы, пока это едва ли возможно.

В холл вышли Фишер и Кутанаги, следом за ними показался и Кимура. Масамуне без слов отошел в сторону, оставив Генри разбираться с услышанным.

А самое смешное заключалось в том, что Масамуне ошибся в главном. Не Сората попал в зависимость от Генри, а Генри остро нуждался в нем. Из них двоих по-настоящему сильной личностью был именно Сората, который гнется под штормовым ветром, как побег молодого бамбука, но ни за что не позволит себя сломать. А Генри постоянно ломался и заново, бесчисленное количество раз, собирал себя по частям.

– Генри? – к нему подошел Сората, со спины, украдкой притронувшись к плечу и тут же убрав руку. – Все хорошо? О чем вы разговаривали с Иноске?

– Обговаривали детали поисков, – солгал Генри и улыбнулся. – Ты сам как, справишься? Нам досталось непростое направление.

– Ну так не я же собрал все камни на обрыве, – пошутил Кимура и бросил быстрый взволнованный взгляд на помощника. – Слушай, что бы он не говорил, не принимай близко к сердцу. – Маса служит моей семье с детства, меня знает едва ли не с пеленок. Он просто по-своему заботится обо мне.

– Его забота, она не кажется тебе удушающей?

– Удушающей? – Сората недоуменно на него посмотрел. – Ох, Генри. Меня душат столько разных вещей и столько разных людей, что мне уже нет смысла переживать. Идем?

Перед уходом к ним подошла Саваки Мицуки и, робея и опуская глаза, пожелала Сорате удачи. Он взял ее руку в свою и тепло поблагодарил за заботу.

– Будь осторожен, – Кейт была непривычно тиха и печальна. – Я буду тебя ждать.

Она взялась за ворот его тонкого свитера, подтянулась и поцеловала в губы.

Фишер громко хлопнул в ладоши, привлекая внимание, и Нанами распахнула перед ними дверь.

– Возвращайтесь с хорошими новостями! – крикнула напоследок Руми. – И ублюдка этого притаскивайте, пусть нас домой отвозит, как хочет!

Генри обернулся на пороге и махнул рукой.

У причала разобрали направления, и Генри поманил Сорату в сторону от маяка. Тропы как таковой не было, и они быстро скрылись за близко подступающими к берегу деревьями. Шум волн будто заблудился в еловых ветвях, шаги тонули в толще опавшей хвои и листьев, только где-то высоко кричали все те же назойливые чайки.

– Ты думаешь, мы найдем его живым? – спросил Сората, остановившись возле толстого елового ствола. Вот удивительно – море было совсем рядом, а казалось, что они находятся за тысячи миль от него, где-то в дебрях непроходимых лесов. Генри смахнул с волос прилепившуюся паутинку и честно ответил:

– Я вообще не уверен, что мы его найдем, живым или мертвым. Прости, но это было бы слишком просто. Остров не сдастся так просто.

– Остров… – Сората погладил шершавую, покрытую мхом кору. – Если он и правда обладает своей волей, было бы забавно послушать, что он мог бы нам сказать.

С ветки сорвалась и взлетела с громким криком невидимая птица. Генри вздрогнул и поежился, ощущая леденящий холод дурного предчувствия.

– Пойдем, чем скорее мы покончим с этим, тем лучше.

– Я не хочу, – вдруг резко ответил Сората и, выдавив улыбку, протянул к нему руку. – Если все закончится быстро, я не успею понять, почему ты так важен мне. И почему мне так важно это место.

В его глазах снова появился тот странный блеск, что все чаще и чаще замечал в них Генри, стоило лишь затронуть эту тему. И Генри это вовсе не нравилось.

– Мы разберемся с этим вместе, доверься мне, – он взялся за протянутую руку. – Нет ничего, с чем бы мы не смогли справиться вдвоем.

Сората кивнул, и Генри понадеялся, что его маленькая ложь когда-нибудь обязательно станет правдой.

* * *