— Вот именно. Во сне между языками нет разницы. Они посидели некоторое время молча. Джиннарин, не

просыпаясь, перевернулась на другой бок. Наконец Онтах спросил:

— Ты помнишь все, что произошло, Яркое Крылышко?

— Да.

— Тогда расскажи мне.

— В моем сне я оказалась в домике отца. Вошел ты — вернее, ты молодой — и сделал туннель в сон Джиннарин. Ей снилось, как она встретилась с Фарриксом, далее сон пробрел интимный характер. Мы покинули их, потому что ее сон стал разрушаться. Стены туннеля стали обваливаться, но ты приказал мне прекратить обрушение, я постаралась и сумела его остановить. Затем мы пришли сюда и проснулись.

Онтах улыбнулся:

— Хорошо. Теперь расскажи мне о деталях.

Еще три раза в эту ночь они входили в сон Джиннарин. Эйлис постепенно училась управлять сном. Теперь она знала, откуда грозит опасность, и замечала признаки разрушения сна, предупреждая Белую Сову.

Ни в одном из снов Джиннарин не появилось ее ночного кошмара.

Большую часть следующего дня Онтах с Эйлис спали, отдыхая от треволнений прошлой ночи. Араван с Руксом отправились на охоту, эльфу удалось добыть трех кроликов. В полдень в воздухе витал опьяняющий запах тушеной крольчатины. Во время обеда появились Тарквин и Фалайн. Пиксы сообщили, что Эльмар был доставлен в целости и сохранности, хотя им показалось, что он тут же учинил скандал гному и черному гиганту Джату.

С приходом пиксов проснулись Онтах и Эйлис. Они рассказали Джиннарин и Аравану о том, что им удалось увидеть во снах пиксы.

— Сегодня, Яркое Крылышко, ты будешь разговаривать с духом Воробышка.

— Воробышка?

Онтах указал на Джиннарин:

— Воробышек. Эйлис улыбнулась:

— Он называет тебя Воробышком, Джиннарин. Сегодня в твоем сне я буду разговаривать с тобой.

— Воробышек, — хихикнула Джиннарин. — Вообще—то мне это подходит. У тебя тоже есть какое—то имя, Эйлис?

— Яркое Крылышко. Его же имя на общем языке звучит как Белая Сова. Тебе нет нужды хранить имена в памяти, теперь в своих снах ты просто будешь их знать.

— Понятно, я могу не запоминать все наши имена заранее, но как бы я хотела помнить свои сны после пробуждения.

Они стояли на высоком утесе, глядя на раскинувшуюся перед ними глубокую долину. Эйлис обняла Джиннарин и поразилась тому, что они с пиксой были одного роста. Возле них примостился на коленях Онтах. Он смотрел на расположенный далеко внизу лес.

— Воробышек, скажи, где мы находимся, — обратилась провидица к пиксе.

— В Дарда—Глайне, Яркое Крылышко.

— На Райвене? Мне это место незнакомо.

— Оно недоступно для посторонних. Эйлис понимающе кивнула.

Онтах встал, указывая на дрожащие в отдалении облака:

— Нам надо идти, Яркое Крылышко.

— Пожалуйста, останьтесь, — зевнула Джиннарин. — Я не хочу, чтобы вы уходили. — Отяжелевшие веки опустились ей на глаза.

Эйлис сдавила плечи пиксы:

— У нас нет иного выбора.

Когда Эйлис повернулась к Онтаху, он сказал:

— Выбирай дорогу, Яркое Крылышко. Рядом с Эйлис возникло устье туннеля.

— Хорошо, — тихо проговорил Онтах, и они двинулись вперед.

— Сколько снов?

— Пять, — ответила Эйлис. — Но я не помню ни одного. Этот разговор происходил, когда Эйлис и Онтах проснулись в полдень следующего дня.

Джиннарин вздохнула:

— Помню только, что опять никаких ночных кошмаров не было.

Онтах улыбнулся и что—то сказал Эйлис.

— Он говорит, что ты в хорошей форме.

— В моих снах? Да?

Эйлис перевела вопрос Онтаху. Старик вновь улыбнулся пиксе и, кивнув в ее сторону, опять заговорил с Эйлис. Она перевела:

— Онтах говорит, что у тебя все в порядке — ум, дух, душа.

В домик ввалился Араван с вещевым мешком на плечах. Он присел рядом с друзьями и начал его развязывать.

— Я навещал твоих соплеменников, Онтах. Они прислали свежих овсяных лепешек и еще кое—что из еды.

Онтах улыбнулся:

— Я рад. Чтобы бродить по снам, требуется много сил. Эйлис была согласна. Она чувствовала, что ее возможности тоже на пределе.

Они летели над суровыми мрачными облаками, назревал шторм. Внезапно Джиннарин устремилась вниз. Эйлис с Онтахом последовали за ней. Внизу раскинулось бирюзовое море, вспененное огромными волнами, и черная галера на всех парусах мчалась по его бурной поверхности. Под завывание ветра в мачты то и дело ударяли молнии.

Несмотря на темную ночь, в отдалении Эйлис удалось разглядеть скалистый утес; на поверхности бушующего моря, помимо черной галеры, имелось что—то, но что это — различить было невозможно.

Неожиданно Джиннарин, Эйлис и Онтах оказались в хрустальном замке. Эйлис не могла понять, как они могут видеть сквозь твердые стены, но они видели. Черный корабль, вздымаясь на волнах, приближался к острову.

Эйлис овладел страх, и у нее перехватило дыхание.

Но все же она стояла, обнимая Джиннарин. Крошечная пикса дрожала от ужаса. Почему и чего они так боялись, Эйлис не знала.

— Берегись, Яркое Крылышко. Поблизости злой дух, — крикнул Белая Сова сквозь громовые раскаты и рокот волн.

Эйлис обернулась и взглянула на Онтаха. Загорелый молодой мужчина сделал шаг в ее сторону.

— Оставайся с Воробышком и охраняй ее. В крайнем случае — убегай. Я посмотрю вокруг.

Как только Белая Сова ушел, Эйлис почувствовала, что находится еще в одном сне, хотя она и не двинулась с места. Вдруг стены замка стали смещаться.

— Держись, Джиннарин, — крикнула Эйлис. — Еще немного.

Сверкающая комната потеряла свои очертания. Выступили острые углы и зубцы, словно…

Волна неизъяснимого ужаса опрокинулась на нее. Черный корабль вдалеке начал изменять свой облик.

Джиннарин застонала, на лице выступили бисеринки пота.

— Подожди, Джиннарин! — прокричала Эйлис. Казалось, сердце ее пытается выскочить из груди. — Не убегай, еще рано.

Неожиданно черный корабль превратился в гигантского паука, бегущего в их сторону по волнистой зеленой траве. Смертельный ужас охватил Эйлис, из ее горла вырвался нечленораздельный вопль.

Джиннарин тоже кричала не останавливаясь…

И, словно ниоткуда, раздался голос Белой Совы:

— Беги, Яркое Крылышко!

Стены начали дрожать, рушиться и исчезать. Внезапно возник туннель.

— Беги!