Эйлис с трудом карабкалась вперед. Слишком медленно! Она не успеет спастись! Эйлис охватила паника. Хриплые крики, издаваемые ею, казались чужими. Черная стена мрака обхватила ее и, засасывая, потащила вниз…

…Жуткие крики наполняли дом, хотя Араван крепко прижимал Эйлис к себе. Она металась с ничего не видящими от перенесенного страха глазами, не в силах успокоиться. Крики Джиннарин терялись в этом шуме. Неожиданно Эйлис лишилась сознания. Но Джиннарин кричала не переставая.

— О—о–о—о… — рыдала она, не в силах забыть пережитый кошмар.

Араван притянул пиксу к себе, и она, усевшись на его локте, тесно прижалась к эльфу в поисках защиты, глаза ее лихорадочно блестели, но казалось, ничего не видят. Араван держал их обеих в своих объятиях и нежно укачивал, поскольку ничего другого придумать не мог. Вдруг веки Эйлис вздрогнули, раскрылись, она глубоко вздохнула, словно собираясь вновь закричать.

— Ш—ш–ш, — стал успокаивать ее Араван. — Ты в безопасности, милая. Все хорошо.

Она подняла на него глаза. В ее взгляде больше не было безумия.

— Где Онтах? — прошептала она, пытаясь освободиться. — Где Онтах? Что с ним?

Араван выпустил Эйлис, Джиннарин тоже соскочила на пол, и они обе подошли к старику.

Тот лежал на спине, не двигаясь и не дыша. Руки и ноги были разбросаны, как у поломанной куклы. Эйлис приложила ухо к его груди. Она долго вслушивалась и затем застонала.

С глазами полными слез она встала на колени:

— Он мертв. Белая Сова умер.

Онтах лежал вытянувшись, с широко раскрытыми от ужаса глазами, рот его был растянут в молчаливом смертельном крике. Старик не пережил прогулку в сон.

ОСЕНЬ, 1Е9574

— Мертв? — ужаснулся Эльмар. — Онтах мертв? Что с ним произошло, дочь?

Эйлис глубоко вздохнула и заговорила:

— Я сама не понимаю, отец. Знаю только, что он был убит во время прогулки по сну Джиннарин.

— Убит? Сном? Ну нет. Один лишь сон не может быть причиной смерти. Безусловно, есть что—то еще, Эйлис. Если сон Джиннарин мог кого—то убить, то как же она сама осталась жива?

Джиннарин залилась слезами.

— Что ты ревешь, пикса? — рявкнул Эльмар. Рыдания стали еще сильнее.

Араван присел на корточки и положил ладонь на плечи Джиннарин.

— Джиннарин считает, что это она убила Онтаха, — повернувшись к отцу, пояснила Эйлис. — Вернее, ее сон убил его. Вряд ли она права. Это было что—то… совсем ужасное.

— Давай присядем и поговорим. Ты должна мне все рассказать.

— Нет, Эльмар, только не сегодня. Эйлис нуждается в отдыхе, — возразил Араван.

Старый маг распрямил спину и, глядя сверху вниз на эльфа, собрался уже возражать ему, но Эйлис взяла отца за руку:

— Он прав, отец. Я на грани обморока, и мне необходимо уснуть.

Эльмар посмотрел на дочь. Лицо осунулось, глаза запали, плечи поникли, вся ее поза свидетельствовала о безмерной слабости. Он взглянул на Джиннарин. Плачущая пикса выглядела не лучше. Эльмар смилостивился:

— Отправляйтесь в постель. Завтра наступит уже очень скоро.

На утреннем отливе они вышли из бухты. Снежные вихри носились в сумерках, словно вороньи перья перед грозой. На реях в тусклом мерцании штормовых фонарей команда устанавливала паруса.

Когда проснулась Эйлис, было уже позднее утро. Сильная качка и свист ветра в снастях говорили о том, что на море свирепствует непогода. Сквозь иллюминатор проникал неяркий свет. Эйлис выбралась из постели, умылась и потеплее оделась. Затем вышла в кренящийся то в одну, то в другую сторону коридор и, хватаясь за стойки, двинулась в капитанскую каюту. Отец с Джиннарин уже поджидали ее. Один—единственный фонарь отбрасывал колеблющийся свет, раскачиваясь в такт бьющим по корпусу волнам.

— Думал, ты будешь спать весь день, — заворчал Эльмар.

— И проспала бы, но что тогда я буду делать ночью?

— Верно! — Маг был разоружен ответом дочери. Когда Эйлис села, Джиннарин соскочила со стола на

стул и затем на пол.

— Ты, наверное, голодна? Я найду Тинка. Он даст тебе что—нибудь поесть.

— Не ходи, пикса, — повысил голос Эльмар. — Тебя сдует с палубы, едва ты высунешь нос наружу.

Джиннарин обернулась:

— Это даже мне известно, Эльмар. Я пойду по коридору до рубки, а затем спущусь через люк. — И она исчезла за дверью.

Старец проводил Джиннарин одобрительным взглядом, затем повернулся и, внимательно посмотрев в лицо Эйлис, ласково проговорил:

— Все еще бледна. Тебе не лучше?

Эйлис сделала глубокий прерывистый вдох, сердце с глухим стуком колотилось в груди.

— Нет, отец. Мне не лучше. Более того, я испытываю постоянный страх.

Эльмар наклонился вперед и взял ее за руку:

— Ты можешь говорить об этом… о вашей прогулке?

— Я должна, отец, в любом случае. — Сердце Эйлис забилось еще сильнее, и она вновь глубоко вздохнула. — В ночном кошмаре Джиннарин поселилось что—то ужасное. Оно—то и убило Онтаха. И мы должны выяснить, что стоит за этим… ужасом.

Эльмар удерживал ее дрожащую руку.

— Сначала ты поешь, дочь, а потом мы поговорим и о прогулке в сон, и обо всем, что в нем произошло.

Эйлис крепко сжимала руку отца.

— Я хочу, чтобы Араван тоже был здесь, когда—Мимолетная улыбка скользнула по лицу старца.

— Само собой разумеется. Вообще—то я удивляюсь, что его до сих пор нет. Он заглядывал несколько раз, выясняя, проснулась ты или нет.

В коридоре послышалось завывание ветра, дверь на палубу открылась и тут же затворилась вновь.

— Если я не ошибаюсь, — негромко проговорил старый маг, — сейчас он появится.

Араван вошел в каюту, и старец радостно отметил:

— Я, как всегда, прав.

Сбрасывая непромокаемый плащ, эльф повернулся к Эйлис:

— Ты уже позавтракала?

— Джиннарин помчалась к Тинку.

Араван добавил в маленькую печурку угля, слегка повернул заслонку в дымоходе, затем сел на стул рядом с Эйлис.

— Если ветер удержится и мы будем идти тем же ходом, то до Райвена нам осталось примерно пять дней пути.

Эльмар фыркнул:

— Ты действительно думаешь, что мы там что—нибудь обнаружим?

Эльф пожал плечами:

— Кто может знать? Элис вздохнула:

— Я могла бы… если бы мои попытки не блокировались.

— Главная наша цель — отыскать Фаррикса, — раздался голос Джиннарин, следом за ней вошел Тинк с подносом. — Мы его ищем. Значит, на это и должны быть направлены все попытки.