– Догадываюсь, – выдохнул он, ежась под ее взглядом, как под пытками. – А я-то че! Что ты на меня смотришь, как на врага народа! Он начальник! Я с утра ему доложил, он затребовал, я и отдал.

– Что именно? Диски?

– Ну!

– А Дмитриеву об этом сказали?

– Это мент такой молодой? – Игорь дождался, пока она кивнет, и отрицательно замотал головой. – Нет, ему Сурков не велел говорить. Он и мне-то сказал – забудь. Мол, Марианна вернется, сама пускай разбирается, что и кому говорить. Частное предприятие и все такое… Я и забыл, пока…

– Пока я не напомнила! – перебила его Ксюша, затем ухватила за воротник рубашки, поднялась на цыпочки, дотягиваясь до щеки, и поцеловала со словами: – А теперь, Игорек, нам с тобой нужно все вспомнить! Все, включая то, что ты видел и слышал той ночью…

– Димыч, ты меня не любишь!

Светка глянула на него потерянно, вздохнула и тут же, уставившись в окно, спрятала заблестевший слезой взгляд. А ему тут же тошно стало, хоть головой о стену бейся.

Нет, ну какая же он скотина, а! Мало того что свободного времени у него нет, потому он его с женой и не проводит, мог хотя бы сегодня за завтраком проявить участие к судьбе ее коллеги, у которой вдруг из-за вероломности ее возлюбленного именно сегодня утром оказалось разбитым сердце.

Мог бы просто сделать вид, что слушает, и покивать, хотя бы и невпопад. А то сидит как дурак, смотрит в одну точку и все думает и думает про этого Лозовского, дался он ему!

А с другой стороны, дама эта хотя и Светкина коллега, но не больно-то ему нужна. И возлюбленных у нее пруд пруди, и сердце у нее разбитым оказывается каждый квартал. И вообще она противная, визгливая, из породы «зажигалок», от которых Дмитриев всегда шарахался.

Но раз Светка сопереживает, раз считает нужным ему об этом рассказать, мог бы хотя бы выслушать. И не сидеть, неторопливо ковыряясь в ее сырниках, которые просто обожал есть со сгущенкой на завтрак. И не пытаться понять, почему молчит на допросах Лозовский и молчит даже с адвокатом, которого поначалу требовал.

Она все говорила, говорила – жена его, все теребила его, теребила за рукав, призывая к пониманию, а он как дундук, честное слово! Вот она и расплакалась почти. И ведь не из-за подруги своей так обиделась, а из-за невнимания его.

– Хорошо, Андрюша, что хотя бы это ты понимаешь, – всхлипнула Света минут через пять, уронив голову ему на плечо.

– А что еще я должен понимать, а, малыш?

Он нежно поглаживал ее по спине, проклиная себя как только мог. Вот испортил жене настроение с самого утра.

А зачем, ради чего, правильнее – из-за кого? Из-за Лозовского, которому лично на него плевать? Который молчит по причине, известной лишь ему одному, и совершенно не парится из-за того, что Дмитриеву его судьба вовсе не безразлична.

А ведь молчит, мерзавец! Молчит и ему совсем не верит. И сколько Дмитриев ни бился над его самосознанием, ни призывал пожалеть хотя бы своих родителей и начать уже говорить, тот ни в какую. И что самое обидное – не верит ему. Почему? Разве он давал ему повод в нем сомневаться? Это наверняка Санчес, поганец, что-то наворочал со своим первым допросом. Не надо было доверяться ему, ой не надо.

– Ты опять меня не слушаешь! – ужаснулась Света, чей шепот снова проскочил мимо его ушей, когда он задумался. – Ты животное, Дмитриев! Видеть тебя не хочу! Отпусти меня немедленно!

Вот когда она начинала злиться и работать локтями, вырываясь, лучше было отпустить. Начнешь ломать, прижимать к себе, только хуже.

– Свет, ну прости меня! Ну, прости, пожалуйста! У меня просто сейчас такое дело запутанное… – попытался оправдаться Дмитриев, бегая за ней по пятам по комнатам, по которым она металась, как по клетке, хватая одежду. – Я больше так не буду!

– У тебя!..

Она так внезапно остановилась с блузкой в руках, что Дмитриев налетел на нее и едва не сшиб с ног. Спасибо, сзади нее диван был, а то бы на пол шарахнулась его рассвирепевшая женушка.

– У тебя каждое дело важное и запутанное! Каждое!!! – снова всхлипнула Света, поднимая к нему совершенно несчастное лицо. – У тебя все дела важнее меня! Все!

– Ну вот, приплыли, – расстроился Дмитриев, подсаживаясь на диван к жене, но на всякий случай подальше от нее. – Пашка – он правильно говорил.

– Что Пашка?! Ну вот что твой Пашка, а?!

Он хоть и сел подальше, но Светка все равно дотянулась до него и ударила кулаком по плечу. Могла иногда задираться, да.

– Пашка говорил, что тебе рано или поздно надоест ждать меня, ходить в дешевых шмотках, понимать меня надоест. Прав, наверное, он оказался, да, Свет?

– Только я должна тебя все время понимать, да? – огрызнулась жена, но уже как-то неуверенно, будто устыдившись. – Ты меня понимать не должен, да? Только я одна должна ждать, разогревать ужин по сорок раз, по утрам то и дело вскакивать, чтобы ты не проспал, спину тебе тереть, когда у тебя сил нет и руки не поднимаются. А ты что должен, Дмитриев? Что?!

– Я? – Он недоуменно надул губы, подумал немного, поморщил лоб. – Я за все это должен быть с тобой безумно счастлив, Свет. И домой лететь к твоим котлетам, и в ванну лезть и блаженничать там, чтобы ты, а не кто-нибудь мне спину потер. И понимаю я тебя, девочка моя, как никто. Но вот эта твоя, как ее там… Анжела…

– Ангелина, во-первых, – поправила жена со сдавленным смешком, ей нравилось, когда он коверкал имя первой красавицы из их отдела.

– Пускай Ангелина. Но она-то меня никак не интересует. И романы ее эти. Черт бы с ними, а, Свет? А ну ее, а? Тебе очень надо ругаться со мной из-за нее? – он скорчил расстроенное лицо, чтобы жена окончательно сдалась, и повесил голову. – Сейчас я уйду на весь день, стану скучать по тебе, и так тошно, а как вспомню, что котенок мой обиженный из дома ушел, так вообще…

– Ох, Дмитриев, и гад ты все-таки! – Светка пододвинулась к нему поближе и, вцепившись ему в волосы, не больно потрепала. – Ведь совершенно меня не слушал. А я ведь, может, в интересах твоего дела разорялась.

– Как это?

– А так! Ангелину знаешь кто бросил-то?

– Нет.

– Вот-вот! А я что говорила! Ты совсем меня не слушал! Забыл, с кем ее знакомил на День независимости, когда в лес вы всей командой выезжали, а я ее пригласила для твоих холостых друзей?

– Забыл!

– А ты ее познакомил с Мининым.

– Точно! А ведь и правда с Мининым мы их знакомили. И что? Они с той поры были вместе?

– Ну да, до вчерашнего утра. Вчерашним утром случился жуткий скандал, и Минин твой ее выставил. – Завладев наконец вниманием мужа, Света моментально позабыла все обиды и рассказывала, рассказывала. – Так отношения были достаточно ровными, спокойными. Ангелинка даже на брак с ним рассчитывала. И с родителями они перезнакомились. Он с ее, она с его. И к бабушке даже ездили куда-то за Пензу.