– Не знаю, почему ты считаешь, что я обязана оказать тебе такую любезность.

Отворачиваясь от действительности, ты не избавишься от нее, рассудила Валери. Шелдон прав в одном: рано или поздно этот разговор состоится, так что оттягивать его не имеет смысла. Нужно узнать, что же произошло на самом деле.

Валери пожала плечами и, взяв нож, принялась резать глину на удобные для работы кусочки.

– Что ж, если тебе так надо, говори. Только не надейся, что я поверю всему. Ты ведь как-то сказал, что не знал моего отца, помнишь?

– Я сказал, что не был с ним знаком, и это правда. Я не обманывал тебя, Валери.

– Может быть, и не обманывал, но и всей правды не говорил.

– Детали, полагаю, не имеют значения. У моего отца появилась одна сумасшедшая – по крайней мере, так он говорил – идея. В случае успеха его ждали большие деньги. Но реализовать идею не удалось. Однажды в каком-то клубе отец познакомился с человеком по имени Брайан Керквуд и поделился с ним своим планом. Тот выслушал его и сразу же загорелся энтузиазмом. План так понравился новому знакомому отца, что он согласился заключить сделку. Тут же, не откладывая, сняли помещение, открыли офис, закупили сырье и наняли рабочих. Отец, не имея денег, подписал все документы, полагаясь на устное обещание Брайана Керквуда. В один прекрасный день мой отец приходит к твоему отцу, предъявляет отчет по расходам и просит денег. Брайан Керквуд отвечает, что впервые слышит о каком-то соглашении.

– Он дал понять, что твой отец услышал только то, что хотел, и принял желаемое за действительное?

– Дело было даже хуже, – возразил Шелдон. – Керквуд выступил с публичным заявлением о том, что он отказал моему отцу в поддержке, что мой отец намеренно вводил всех в заблуждение, пользуясь его именем. Выяснять ничего не стали, тогда люди еще верили Брайану Керквуду. А верить моему отцу оснований не было. В конце концов он объявил себя банкротом. Неоплаченные долги так и висели на нем до самой смерти. К концу жизни отец был совершенно сломлен, ни во что не верил, всех презирал. Умер, не дожив до шестидесяти. И виноват во всем один бесчестный человек по имени Брайан Керквуд.

Валери нашла в себе силы презрительно улыбнуться.

– И ты решил отомстить за своего почтенного папочку, стал таким же, как он: ожесточившимся, обиженным на весь мир. Прими мои поздравления.

– У меня не было на это времени. Да, я наблюдал за твоим отцом и надеялся, что когда-нибудь он получит по заслугам. И я знал, что, когда это произойдет, я буду рядом. Но мне хватало и собственных проблем: зарабатывал деньги на учебу, потом открыл бизнес. Так что мне было не до мести.

– Но время появилось, когда ты заработал достаточно, – заметила Валери. – И тогда в поле твоего зрения попала я. Или... как это вообще произошло?

– Я обратил на тебя внимание примерно год назад, – задумчиво произнес Шелдон. – Сделал пожертвование в пользу приюта для бездомных, и меня избрали советником правления. Сам не знаю, чем я там занимался. Затем появилась ты, член комитета по сбору средств.

– Благотворительная деятельность пошла тебе на пользу, – пробормотала Валери.

– И я сделал все, чтобы познакомиться с тобой, посмотреть, что ты из себя представляешь.

– Жаль, что ты во мне не разочаровался.

– Сразу стало ясно, что тебе досталось отцовское обаяние. – Шелдон усмехнулся.

Валери скрипнула зубами – хорош комплимент!

– И ты стал ждать, когда же представится удобная возможность. Мой отец, этот законченный эгоист, сам предоставил тебе орудие мести.

– Понимаю, как ты на это смотришь. – Шелдон устало вздохнул. – Но я женился на тебе не ради того, чтобы поквитаться с Брайаном Керквудом.

Валери покачала головой.

– Думаешь, я тебе поверю?

– Нет. Не знаю. Черт возьми, тогда я считал, что делаю это из мести. Комбинация получалась красивая: использовать дочь Керквуда, чтобы вернуть все потерянное моим отцом из-за него. Но причина все же в другом. До прошлой ночи я, наверное, не вполне понимал, что мною движет.

– Если ты хочешь сказать, что, переспав со мной, прозрел и обрел истину, то...

Шелдон покачал головой.

– Нет. Прозрение пришло раньше. Перед балом ты поддержала меня, хотя могла бы поступить иначе. Я воспользовался твоим несчастьем, а ты, когда представился шанс отплатить той же монетой, сделала по-другому. Преданность, верность – это то, чего твой отец никогда не понимал. Но ты не такая, как он, Валери. Ты не предашь.

– Еще одно проявление врожденного обаяния, – насмешливо проронила Валери, испугавшись, что Шелдон начнет развивать эту мысль и искать причину ее верности.

– Нет, мне просто вспомнился один эпизод, произошедший при нашей первой встрече. Какой-то малыш упал и расплакался, а ты взяла его на руки.

Валери напрягла память, но так ничего и не вспомнила.

– Ну и что? А ты ждал, что я дам ему пинка? – с иронией осведомилась она.

– Малыш уткнулся сопливым носом в твое сшитое на заказ платье, а ты не рассердилась, не отругала его, даже не опустила на пол. Только рассмеялась и обняла покрепче.

Валери фыркнула.

– Тогда я этого не понял, – негромко продолжал Шелдон, – но сейчас, оглядываясь назад, осознаю: именно в тот момент я и влюбился в тебя.

Комок глины выпал из рук Валери, но она даже не заметила этого.

«Я влюбился в тебя»...

– Тогда я просто не мог признаться себе, что полюбил дочь Брайана Керквуда. Понимал, к чему это может привести. Я же не собирался сидеть с ним за обеденным столом или покупать ему галстук ко дню рождения. Ни в коем случае. И я запретил себе думать о чем-то таком. Просто наблюдал за тобой и ждал. Когда он умер и мне стало известно, сколь плачевно положение твое и Камиллы...

– Ты решил показать себя героем. – Валери стало трудно дышать.

Шелдон криво усмехнулся.

– Нет. Я решил стать злодеем. Мне в общем-то не хотелось наказывать тебя или осложнять тебе жизнь. Я лишь намеревался показать тебе, каково это – стать жертвой чужого тщеславия и эгоизма.

– А ты полагаешь, что я этого не знала? О моем отце можно сказать одно: он не был двуличным, не лицемерил. Он делал все только ради себя. – Валери покачала головой. – А ты... наверное, ты хочешь сказать, что покупал мне драгоценности для того, чтобы продемонстрировать свой эгоизм?

– В какой-то мере, – согласился Шелдон. – Я же знал, как тебе неприятно носить все эти вещи. Ты же только и ждала возможности избавиться от них, правда? И от меня тоже. Ну, и куда теперь, Валери?

Она не могла дать ответ. Шелдон сказал, что влюбился в нее, и все же... Валери почему-то казалось, что, упомяни она о желании быть свободной, Шелдон отпустит ее без малейших колебаний. Но если его чувства глубоки, если ему не безразлично, что с ними будет...