— Хель… А что означает твоё имя?

Этаро смотрел на меня, сидя с другой стороны стола, за завесой пляшущего огня свечей.

Поздний ужин. Прекрасная ночь за чередой высоких узких окон зала. Колкие звёзды на синем бархатном полотне неба. Мягкие блики на столе из красного дерева. И взгляд Этаро, как напоминание о том, что где-то там, за горизонтом, всё так же сияет солнце. Ведь глаза его — точно плавящийся янтарь под ласковыми лучами нашей звезды.

— Хель, в переводе меларий, это мягкая темнота.

— Сумерки? — изогнул Этаро бровь.

— Не совсем… — повела я плечом, отставив от себя бокал с вином. — Именно мягкая темнота.

— Странное имя для такой, как ты, — заметил он.

И я сумела различить в его взгляде искренний интерес и попытку всё понять.

Отчего-то от этого в груди моей разлилось тепло. Хотя карман бархатного чёрного платья и отягощал пузырёк с ядом, в который я добавила угольки хлеба, мякоть съев накануне, прочитав заговор.

Я не ходила за ним к Рие, отправила своего котика, чтобы подруга привязала яд к его ошейнику. Так, надеюсь, Рию никто ни в чём не заподозрит. По крайней мере, никто ничего не докажет, ведь меня и близко не было рядом с кабинетом Амила, а она всё ещё не покидала постели.

Впрочем, если всё получится — и сердце моё при этой мысли принималось биться тревожным набатом — вряд ли уже кому-то будет дело до бедной служанки…

Странно, но я будто приняла всё в самый последний момент. Чувство такое, словно иду на казнь, а не спасаю свой родной мир.

И как, как при этом могу объяснять Этаро значение своего имени, и… любоваться им?

— Мягкая темнота, это скорее время перед сумерками. Или сразу после заката. Когда ещё светло, но не сумерек нет, не солнечного света, и обманчиво время — в любой миг оно может превратиться во тьму. Не знаю, как лучше объяснить… К слову, — невольно улыбнулась я, — девушек с этим именем многие считают ведьмами.

— О, ты не ведьма, — рассмеялся Этаро мягко и обволакивающе.

Так, будто меня обняли и с теплотой поцеловали в макушку.

— Слишком светлая для магии, — с улыбкой договорил он. — Слишком… да, мягкая. Позволишь? — он поднялся и подошёл ко мне, протягивая руку.

И только сейчас я различила где-то в дали звучание музыки.

Я не смогу танцевать с ним… Боги, я не смогу сейчас танцевать с ним.

Но вопреки всему моя узкая ладонь легла в его, обтянутую перчаткой, руку. И мы закружились по залу под пристальным взглядом Мерзавца, который грел свой чёрный бок у камина, вместе с моим котом.

Никогда бы не подумала, что сумеречный котик способен поладить с кем-то, кроме меня! А сейчас он мирно спал, свернувшись клубочком у пса под мордой.

— О чём ты думаешь? — спросил властелин тихо, словно не желая спугнуть мои мысли.

А я всего лишь пыталась отвлечься от мыслей про него и о том, как тепло находиться рядом. И спокойно. И безопасно…

— Мерзавцу нужно дать новое имя. Это ему не подходит, он хороший пёс.

— Хм… — Этаро будто невзначай прижал меня к себе ближе.

— Шторм, например, — зазвенел от волнения мой голос.

Подумать только, я снова так близко, что слышу его сердце!

Биение сердца, которое может остановиться из-за меня…

— Пусть, — согласился Этаро просто.

И замер, не отводя от меня глаз.

И я словно плавилась в их зрачках. И краски вокруг вдруг стали ярче, зажигаясь во тьме этой волшебной ночи…

Руки Этаро скользнули по моей спине, окутывая меня жаром, локоны волос мягко прошли сквозь его пальцы, я ладонями коснулась его груди, то ли обнимая, то ли ища некую опору, чтобы устоять на ногах.

А властелин приближался всё ближе, щекоча дыханием мою шею, щеку, губы…

Я оттолкнула его и отпрянула, так и не отдав ему свой первый поцелуй.

— Нахал! — вырвалось само собой.

И его недоуменный, а затем и злой вид заставил меня вспыхнуть сильнее.

— Я твой муж, Хель!

— Я этого не выбирала.

— Ты сказала “да”, мы поклялись друг другу, мы провели обряд. Я твой муж, — на этот раз голос его прозвучал жёстко и непоколебимо.

Но я лишь поджала губы и бросилась вон из зала.

Он не будет вести себя иначе, это лишь сейчас Этаро сдерживался, играя роль, притворяясь, что относится ко мне, не как к пленнице. Что я здесь едва ли не королева. Впрочем… королевы должны рожать наследников своим королям.

Или злость моя, это попытка оправдать свой дальнейший поступок?

И вот за мной с оглушительным хлопком закрылась дверь.

Наша спальня казалась красной из-за мерцания десятков свечей. Окно задёрнуто тяжёлыми шторами. Балдахин опущен. Тишина давила на уши. Мой настрой, видимо, уловили служанки, а потому никто даже не попытался ворваться сюда за мной, чтобы предложить свои услуги.

Я увидела на тумбе, что стояла с той стороны кровати, на которой обычно спал властелин, тяжёлый стакан, наполненный водой. И пока никто не видит, вылила в него содержимое моего сосуда, сам пузырёк, когда за дверью раздались шаги, спрятала под свою подушку.

Главное, не забыть перепрятать его после…

Этаро зашёл молча, одарил меня тяжёлым взглядом и, не проронив ни слова, начал готовиться ко сну.

Иногда он ночевал не здесь, но сегодня, будто на зло мне (надеюсь, лишь это, и он не преследует иных намерений) решил остаться. Что должно быть мне на руку, только вот… Я будто хотела, чтобы всё сорвалось.

Однако вскоре мы уже лежали рядом.

— Даже не переоденешься? — голос у него был стальным и угрожающим.

Ещё бы, я ведь оскорбляю его, быть может, даже позорю, ложась в постель в платье, в котором была на ужине!

Но мне так… удобнее. Бежать будет легче, чем если бы на мне была надета ночная сорочка. А Этаро пусть думает, что это из-за нашей глупой ссоры и ни о чём другом не подозревает.

Я промолчала.

Он долго ещё буравил меня взглядом, будто собираясь сказать что-то или сделать, но в итоге лишь отвернулся. И полночи я ждала, затаив дыхание, когда ему захочется пить.

Глава 31

Когда же Этаро, наконец, беспокойно заворочался во сне, затем разомкнул веки и приподнялся на локте, потянувшись к воде, а лунные лучи остро отразились в перстнях на его руке, я…

— Ты чего вдруг? — спросил он шёпотом, от неожиданности выронив стакан на пол.

Я обнимала его со спины, крепко прижавшись к нему, щекой ощущая жар