В результате разногласий Дэнни Спитц захотел сколотить сайд-проект и попробовать привлечь в него Джоуи и Фрэнки. Поклонники английской попсы, может быть, помнят, когда два парня из Duran Duran ушли и сколотили Power Station, который оказался крайне успешным, а другие участники Duran Duran создали проект Arcadia, только всем на него было плевать. Мы с Чарли в шутку говорили, что сколотили свой Power Station, а ребята будут в Arcadia, чего, конечно же, не случилось.

Несмотря на то что я не хотел оставлять Фрэнки за бортом, я знал, что Лилкер был идеальным басистом для S.O.D., ведь он прекрасный композитор, тонко разбирающийся в подпольной музыке. Пока Дэнни был в Итаке, мы написали еще десять песен, и альбом S.O.D. был готов. Все это напоминало Anthrax, но было другим. В итоге эту музыку назовут «кроссовером»[43]. В ней были классные металлические риффы, но корнями она, безусловно, уходила в хардкор, и главным было веселье. Вот и все. Если нам было не ржачно – это был уже не S.O.D. Группа была одной большой шуткой для своих, в этом и была ее фишка. Даже несмотря на то, что мы с Дэнни написали все песни (кроме «No Turning Back» и «Pa Alpha Nu» – их придумал Билли Милано), без Билли S.O.D. никогда бы не стали настолько культовой группой.

Я познакомился с ним в начале 1984-го на концерте Agnostic Front / Murphy’s Law в клубе CBGB. Он ко мне подошел и спросил: «О, а ты разве не из Anthrax? Я слышал, вы сюда на концерты приходите». Затем сказал, что подслушал, как некоторые скины, ненавидящие патлатых, обсуждали, как мне навалять, и он предложил пройти за кулисы и затусить с ним и Agnostic Front.

Я ответил: «Конечно. С удовольствием». Мало того что меня спасли от возможного избиения, Agnostic Front были настоящей бандой NYHC[44]. Нам нравилась музыка, но они этим жили. Постоянно ввязывались в драки, а их вокалист Роджер Мирет даже загремел на два года за решетку за хранение наркотиков. Мне не терпелось познакомиться с ним и гитаристом Винни Стигмой. После концерта я зависал с Билли – он играл на басу в хардкорной группе Psychos («Психи»). Он был здоровым парнем, внушающим страх, а на сцене был настоящим свирепым зверем, поэтому в местном хардкорном сообществе пользовался серьезной репутацией. Было очень круто, что Билли стал моим корешом, потому что в те времена было строгое разделение между хэдбенгерами и хардкорщиками. Патлатым на «воскресных утренниках» в CBGB рады, безусловно, не были. Скинхеды и панки друг друга не любили, но вместе на дух не переносили волосатиков. Благодаря Билли меня довольно быстро приняли в тусовку. Я даже ему сказал: «Меня здесь ни разу никто не хотел отмудохать», на что он ответил: «Потому что ты знаешь меня! Если они будут лезть к тебе – они знают, что со мной шутки плохи».

Мне, безусловно, это нравилось, потому что я был ростом 166 см и с виду дохлым. Билли любил говорить: «Мы найдем того, кто выпрямит твою вдавленную грудную клетку». Билли идеально подходил S.O.D. Он выглядел соответствующим образом и без колебаний погружался в злобную аполитичную тему, словно акула, вонзающая клыки в бочину тюленя.

Некоторые тексты, которые он пел, были весьма жесткими. Как в заглавном треке «Speak English Or Die»: «Пиздатые акценты, но почему вы не можете говорить, как я? / Что это у тебя на башке? Ты без этой херни не видишь?» Потом была песня «Fuck the Middle East» («На хуй Средний Восток»): «Они похищают наши самолеты, поднимают цены на нефть / мы их всех убьем, устроим бал, и минует кризис». Довольно оскорбительно.

Было круто поработать над теми песнями после усердной бесконечной процедуры, которой стала работа над «Spreading The Disease». 30 июня 1985-го альбом был сведен, и мы еще не разобрали оборудование в студии. Даже к барабанам были подключены микрофоны. Таким образом, мы сразу же смогли приступить к «Speak English Or Die» и записать его дешево и быстро. Карл знал, что мы собирались работать над S.O.D., и однажды сказал мне, что хотел бы выступить нашим продюсером. После того как он кинул нас со «Spreading The Disease», он мог об этом даже не мечтать. Мы планировали записать пластинку S.O.D. максимум за неделю, поэтому наняли Алекса, и он проделал потрясающую работу.

Мы провели одну репетицию вечером 1 июля. В студии были мы с Чарли, Дэнни и Билли, а 2 июля мы записали партии к альбому. 3 июля записали вокал, а 4 июля, празднуя 209-й день рождения Америки, устроили барбекю-вечеринку. 5 июля пластинка была сведена и полностью готова. И, несмотря на то что музыка кардинальным образом отличается от «Spreading The Disease», альбом S.O.D. можно слушать сразу же после «Spreading The Disease», и звучит он так же круто.

Переслушивая «Speak English Or Die», мы знали, что создали нечто великое. Особенно если вспомнить, что справились всего за три дня – альбом родился фактически на пустом месте. Ничего тяжелее не было. У нас были бластбиты, и это было быстрее и брутальнее всего, что мы слышали прежде. Все ребята крайне гордились альбомом.

Услышав песни, все сразу же подумали, что Билли – расист. Но они почему-то не подумали, что в группе играет еврей. Никто не удосужился вникнуть, почему мы написали об этом песни; публика просто отреагировала и жестко доебалась до Билли.

«Скотт, ты говнюк!!! – сказал однажды Билли. – Меня вечно поливают дерьмом, называют расистом и достают, и во всем виноват ты! Хитрый мелкий ублюдок. Ты-то стоишь на сцене, улыбаешься и на гитаре играешь».

Билли не был расистом, ксенофобом или гомофобом, но вжился в эту роль и идеально перевоплотился в персонажа Сержанта Ди – складывалось ощущение, что он верит в то, что говорит Сержант Ди. Сержант Ди ненавидел всех: черных, белых, азиатов, арабов, христиан, евреев, мужчин, женщин, детей, взрослых. Ненависть была смыслом его жизни. Билли был скинхедом и к расизму и нацизму никакого отношения не имел. Я постоянно всем твердил: «Я – еврей, мать вашу! Вы реально думаете, что я бы играл в группе с нацистом?»

Мне было смешно, что кто-то вообще воспринимает нашу комедию и приколы всерьез. Музыка была пропитана сарказмом; у нас были трехсекундные песни и трек про молоко. Да, в те времена это было крайне неполиткорректно, но у меня с детства такое чувство юмора. И в комедии я не приемлю цензуры, и я, конечно же, не расист, не гомофоб и не шовинист. Это не