Проснулась я в три часа ночи. Не просто проснулась, а подскочила на диване. Мне снилась полнейшая чушь, и было так жутко. Я мигом включила свет и как маленькая закуталась в плед. Телевизор показывал новости опять про гололед. Я выключила его. Я попыталась заснуть, но не могла. Свет мешал, а без света было страшно. Тогда я ушла в мамину комнату и, включив светильник, улеглась на их кровати. Все равно что-то не давало мне уснуть. Какое-то дурацкое предчувствие давило мне на грудь. Я встала и направилась на кухню попить воды, но не удержала кружку и выронила её. Та разбилась. Я убрала осколки, второй раз в доме что-то бьется. Я вдруг четко почувствовала, что что-то нехорошее случилось либо должно случиться. Несмотря на позднее время, я стала набирать мамин номер, но тут же отключила, хотя абонент был недоступен.

«Сейчас потревожу их зря, а мама будет переживать, не буду звонить»

Я направилась в комнату и, подавляя все чувства, все же уснула.

Проснулась я уже в обед. Часы показывали час дня. Я взглянула на телефон. Ни одного пропущенного. Родители совсем обнаглели? Уехали и забыли про беременную дочь дома? Я обиделась на них и стала заниматься привычным для меня делом: есть и бездельничать. Когда я готовила себе обед, я неожиданно услышала тихий стук в стекло. Я не сразу поняла, что кто-то стучит тихо в окно, а прислушавшись, подошла к подоконнику.

«Что это?» спросила я себя и не поверила глазам. В окно стучала птица. Она своими черными глазами бусинками так смотрела на меня, что мне окончательно стало страшно. Я убежала в комнату, забыв поднос с едой на кухне. Я кинулась к телефону, но не успела набрать номер, мне звонил Марат. Я живо взяла трубку.

«Привет, Марат! Слава Богу, ты позвонил, мне что-то не по себе, можно я приеду до вас? Марат?»

Марат молчал в трубку. Это молчание было зловещим…

«Марат? Чего ты молчишь? Марат?»

«Полина… Ты это, только не волнуйся… Я сейчас сам приеду, хорошо? Мы с Олей едем до тебя» сказал он холодным дрожащим голосом. Мне стало страшно. Пульс мой участился, а глаза стали набухать от слез.

«Марат? Что случилось? Говори же не молчи!»

«Максим и Ульяна… они…» Марат застыл на полуслове.

«Что они?! Что с моими родителями?!»

«Они разбились на машине сегодня ночью… Они погибли, Полина…»

Больше я ничего не услышала, потому что выронила телефон из рук. Я не могу даже описать то состояние, в котором находилась я в ту минуту. В моей голове не укладывалось сказанное моим дядей. Родители погибли? Этого не может быть, это ошибка… Они не могут погибнуть… Как же я могу остаться одной?

Резкая кинжальная боль пронзила мой живот, а впоследствии и все тело. Я закричала от боли и упала на пол. Теперь я не могла не о чем думать кроме как от дикой боли в животе. Казалось, будто изнутри его разрезают ножом…

«Мамочка!» закричала я на весь дом нечеловечьим голосом и почувствовала, как струйка чего-то горячего скатилась по моему бедру. Я вытерла её рукой и ужаснулась. Это была кровь… Я оглядела себя. Подо мной была лужа крови, а живот пронзила новая волна невыносимой боли. Я стала задыхаться, тело мое затрясло и в одно мгновенье стены комнаты моей поплыли перед глазами. Я потеряла сознание.

Зима вступила в равноправную власть, оправив тепло и солнце в долгие каникулы до весны. На улице кружила метель, плавно танцуя вальс со снежинками. Она их подбрасывала вверх, а потом вновь кидала на заснеженные улицы, показывая им свою власть. Люди, пробирающиеся сквозь заснеженную пелену, плотно укутались в шарфы, чтобы не заморозить свои безразличные лица. Но метель все же пыталась сорвать с них эти бесполезные маски и тогда они, злясь на кого-то или на самих себя, плюясь во все стороны от снега, кричали «Чертова зима!» Никто не замечал в обычном холодном ветре и куче снежинок роскошную снежную королеву, которая продолжала с помощью всех своих прелести зимы, показывать свою власть. Только одна я, наблюдавшая за этой картиной из окна, видела в обычном снежном и морозном утре некую фантастическую картину. И эта снежная королева будто чувствовала, что только одна я её вижу, и билась ко мне в окно на третьем этаже, словно звавшая меня куда-то… Это было моей единственной забавой за прошедшие четыре дня. Я никого не воспринимала и не замечала. Никого не хотела видеть… Одинокая и никому ненужная в этом мире, я целыми днями сидела около окна и вырисовывала одной только мне понятные фантастические картинки из моего больного мозга…

Я лежала в отдельной палате гинекологического стационара уже четыре дня. Мои родители погибли в автокатастрофе. Как мне сообщили потом, во всем виноват гололед и папина превышенная скорость. Они погибли на месте ночью в три часа… Когда Марат мне позвонил и сообщил эту новость, у меня от стресса началось кровотечение. Ольга и Марат приехали через пять минут, когда я потеряла сознание, и быстро отвезли меня в реанимацию. Это был, к сожалению, выкидыш… Спасти моего ребенка не удалось… Потом меня перевели в гинекологию. Ко мне приходила и Оля, и Марат, а потом и Марина с Николаем. Не помню, о чем они мне говорили, наверное, утешали, говорили: что-то типа крепись, мы всегда с тобой. А мне не это сейчас было нужно, мне вообще ничего не было нужно в тот момент. Казалось, все мои жизненные соки высосали, осталось только бесполезное тело. На похоронах я не была… Все устроил Марат. Врачи что-то кололи мне каждый день, от чего меня клонило в сон постоянно. Так и проходило время: я спала, а затем сидела у окна и создавала иллюзии у себя в голове. Я сходила с ума…

Это и заподозрил врач, который меня каждый день осматривал и попросил родственников чаще приходить ко мне и разговаривать со мной. Оля, была со мной чаще всех, так как она работала здесь. Но я не реагировала ни на кого. Просто сидела, молча у окна, либо на кровати. Марина тоже была у меня очень часто и просила со слезами поговорить с ней, но у меня не было сил даже прошептать что-либо. Я ничего не ела, и меня даже перевели на искусственное кормление, иначе я бы просто умерла, что я и хотела в тот момент. Марат был реже, он просто не знал, что мне говорить и как утешить. В последний раз он сказал лишь всего фразу:

«Полина, ты не одна, теперь мы твоя семья, помни об этом»

И эту фразу, я слышу и по сей день в своей голове.

Пустота и мир иллюзий поглощали меня с каждым днем. Я не могла себя взять в руки, не могла ничего сделать. Моих родителей нет… моего ребенка нет… я одна, совсем одна. Я знала, что я схожу с ума, когда у меня появились слуховые галлюцинации, а потом и зрительные. Крохотная частичка меня пыталась бороться со всей этой жестокостью, которая навалилась на меня, но она была крохотной, а травма, нанесенная моей психике колоссальная…

И лучше мне не становилось. Галлюцинации усиливались, иллюзии становились все реальнее… Врачи стали поговаривать, что меня хотят перевести в психбольницу. Там, наверное, и закончится моя жизнь. Вот она расплата за дорогие подарки судьбы. Наступила та черная полоса, которой я так боялась. Действительно, бесплатный сыр бывает только в мышеловке… И однажды вечером пришел врач и сказал, что переводят меня в психоневрологическое отделение. Сначала мне было все равно, но Оля сказала мне, что возможно меня передадут в психушку просто на просто. Я испугалась, а Оля не знала чем мне помочь.