— Что такое? — Джеки опустила глаза и, взяв его ладонь обеими руками, стала рассматривать ее на свету, падавшем из штурманской рубки.

— Ничего страшного, — заверил Эйдриан, но поздно: Джеки уже заметила на его ладони полоску содранной кожи. — Просто слегка натер канатом.

— Слегка? — Джеки сделала большие глаза. — Господи! Вот все вы такие! Упрямые, как не знаю кто, никогда не признаетесь, что вам больно.

— В отличие от некоторых, знакомых мне женщин, которые ну просто и понятия не имеют о том, что такое упрямство.

— Пойдем, буду тебя лечить.

— Снимешь боль поцелуем? — Джеки нахмурилась.

— Ты вроде сказал, что не будешь больше со мной заигрывать.

— Может, ты не заметила, но я по отношению к тебе всю вторую половину дня вел себя абсолютно безупречно, и мы оба убедились, как это полезно для дела. Я решил, что так будет лучше.

— Какой же ты все-таки испорченный тип! Чтобы я поцеловала твою болячку? Да никогда! На это даже не рассчитывай, забудь. Но я с удовольствием уронила бы тебе якорь на ногу, чтобы ты немного отвлекся от своих мыслей.

— Боже мой, как же мне нравится, когда ты говоришь грубости!

— Атебе понравится, когда я залью твою рану антисептиком?

— Будь покойна, душа моя.

— Проходи, чувствуй себя как дома, — сказала Джеки, приглашая Эйдриана к себе в каюту. Она сняла бушлат и, повесив его на крючок, щелкнула выключателем. Медная арматура на стенах, ярко засияв, моментально ожила, и помещение наполнилось мягким золотистым светом. — Сейчас, я достану аптечку.

Эйдриан, оглядевшись, застыл на месте. Он уже бывал в этой каюте прежде, в ночь «Бала пиратов», когда с Рори случился очередной приступ паники. Тогда Джеки заметила, что с Рори не все в порядке, и предложила им свою каюту. Свет в ту ночь здесь, правда, не горел, а Эйдриан был полностью сосредоточен на Рори, словом, на окружающую обстановку он тогда не обратил внимания. И, тем не менее, что-то, наверное, независимо от него все же отпечаталось в его сознании, потому что эта каюта, как теперь оказалось, в точности совпадала с той каютой из его фантазий, где он представлял себя привязанным к кровати перед Джеки, стоявшей над ним в пиратских сапогах: шторы с фестонами и золотыми кистями, деревянная обшивка.

Эйдриан скосил глаза на кровать, прикрепленную к стене возле двери. Помятое парчовое покрывало, из-под которого выглядывали белоснежные простыни, наваленные поверх покрывала подушки.

Тело мгновенно напряглось, и Эйдриан отвел взгляд.

«Ну, ну, — уговаривал он себя, — ты ведь справишься с этим».

Вдруг стало невыносимо жарко, и Эйдриан, скинув куртку, повесил ее на крючок рядом с бушлатом Джеки. Стремясь держаться от кровати подальше, он обошел вокруг громоздкого стола, доминировавшего на всем остальном пространстве перед рядом иллюминаторов и старинным французским камином в стиле рококо. Похожий на трон стул, развернутый спинкой к иллюминаторам и столу, по-видимому, служил также и письменным столом. Эйдриан остановился и выглянул в иллюминатор, любуясь отражавшими звездное сияние водами бухты.

Через приоткрытую дверь ванной — или «гальюна», как называла ее Джеки, — было слышно, как она возится там, разыскивая аптечку.

— Замечательная каюта, — крикнул он ей.

— Спасибо. — Джеки засмеялась, точно не вполне поверила в искренность его слов. — Мой отец… как бы это выразиться… питал слабость к роскоши.

Эйдриан, который продолжал кружить по каюте, остановился перед стеной с книжными полками и разнообразными шкафчиками. Все они были деревянными и блестели лакированными поверхностями, вызывая ассоциации с библиотеками старой английской аристократии. Полки были заставлены многочисленными томами по судоходству, навигации и истории, но большая часть их буквально ломилась от любовных романов в бумажных обложках. Эйдриан поднял голову, всматриваясь в названия в надежде хоть как-то отвлечься от не дававших ему покоя опасных мыслей.

Однако то, что он прочел на обложках этих книг, ему в этом ничуть не поспособствовало. Заголовки сплошь пестрели такими словами, как «пленница любви», «любовник», «страсть», «объятия». Он взял с полки одну из книг.

— Прости, что заставила ждать, — извинилась Джеки, появляясь из ванной.

Эйдриан захлопнул книгу и, обернувшись, испытал еще одно потрясение: на Джеки больше не было лифчика. Она сняла пояс и, верно, решила, что под свободной широкой рубашкой Эйдриан вряд ли что-то заметит, но… Господи, помилуй!

Он все заметил. Когда она шла к нему, ее грудь соблазнительно покачивалась в такт шагам.

Эйдриан поспешно отвел взгляд и снова уткнулся в книжку.

— Ты что, читаешь любовные романы?

Джеки издала смешок, поставила аптечку на стол и подошла еще ближе.

— А что тут такого? Многие женщины ими увлекаются.

— Я знаю. — От охватившего его желания у Эйдриана перехватило горло, и ему пришлось откашляться. — Просто мне показалось занятным, что и ты принадлежишь к их числу. Вот, например, глядя на мою сестру Элли, можно подумать, что она любит сентиментальные любовные романы, а она, представь себе, предпочитает детективы. Ты же, я был уверен, поклонница приключенческой литературы, и — вот тебе на! — у тебя, оказывается, целая полка женских романов.

— Некоторые из них очень динамичны, и приключений там хватает. — Джеки открыла один из шкафчиков, в котором оказался целый склад разнообразного провианта, по большей части дешевых полуфабрикатов. — Любишь темный ром?

— Если он ни с чем не смешан и не напоминает поэтому на вкус детский напиток. — Эйдриан не сводил глаз с Джеки, а она нагнулась и открыла нижний шкафчик, оказавшийся на поверку мини-холодильником с морозильной камерой. Пока она наполняла льдом два высоких бокала, Эйдриан взглядом изучал ее тело — крепкий зад и стройные ноги, плотно обтянутые леггинсами. Он постарался обуздать свою фантазию и не воображать, будто скользит руками по внутренней стороне ее бедер. — Самое тяжелое похмелье у меня было после паленого пунша с ромом.

— Такое бывает, когда пьешь сильно подслащенную бурду. — Джеки захлопнула холодильник и подошла к столу. Мыском выдвинув похожий на трон стул с прямой спинкой, она села на него и разлила ром в граненые бокалы, один из которых протянула Эйдриану. — Это тебе в качестве обезболивающего.

— Что ты такое собираешься со мной делать? Руку, что ли, будешь ампутировать? — Эйдриан тоже взял себе стул и принял у нее бокал.

— Ничего страшного. — Джеки, посмеиваясь, раскрыла аптечку. В ее смехе проскользнули зловещие нотки. — Впрочем, комплиментов мне за мои медицинские навыки тоже никогда не делали.

— Спасибо, что предупредила. Джеки сделала большой глоток рома.

— Ну ладно, давай посмотрю твою руку.