– У вас остались ключи от мастерской?

Она выгнула брови.

– Не знаю. Наверное, где-то валяются. А что ты ищешь?

– Мне кое-что любопытно. Это может звучать странно, но я надеялась, что смогу посмотреть кое-какие его записи, чтобы удовлетворить свое любопытство.

– Была бы рада помочь, милая, но, боюсь, в мастерской ты ничего не найдешь. Харли все вынес, когда ее закрыл.

– Я боялась этого, когда проезжала раньше и заглядывала в окна, но подумала, что ничем не рискую, даже если ничего не найду. Ну, тогда мне лучше не отвлекать вас от вашего шитья, поеду к себе в Сиэтл.

– А как же записи?

– Простите?

– Ты сказала, что хотела посмотреть записи.

– Мне показалось, вы сказали, что он их выбросил?

– Харли? Ты видела его контору. Этот человек за всю жизнь не выбросил ни клочка бумаги. Впрочем, чтобы что-то найти, нужно порыться.

– У вас записи здесь?

– Ты думаешь, почему я оставляю машину на дорожке? Харли притащил все из своей станции и набил в гараж. Он постоянно мне говорил, что займется этими бумагами, но потом заболел, и, честно говоря, я не придавала им большого значения, пока ты не сказала.

Трейси сдалась и вылезла из постели в начале третьего ночи. В годы расследования Сариного исчезновения и убийства она редко спала всю ночь. Ей стало лучше, когда она наконец положила ящички в шкаф, но теперь вернулась бессонница. Роджер, ее черный кот, с громким мяуканьем проследовал за ней в комнату.

– Да, мне тоже не очень нравится, когда меня будят, – сказала Трейси.

Она взяла ноутбук, пуховое одеяло, пульт от телевизора и села на диван в своей семисотфутовой[22]квартире в Сиэтле в районе Капитолийского холма. Она сняла эту квартиру не из-за ее комфортабельности или вида из окон – на другой кирпичный дом прямо через дорогу. Просто по цене и расположению эта квартира подходила человеку, перед фамилией которого не ставили слово «доктор», но чья профессия требовала жить поблизости от работы и часто ездить по вызову.

Роджер запрыгнул к ней на колени и, устроившись поудобнее на одеяле, свернулся клубочком. Трейси еще раз обдумала свой вечерний разговор с Дэном. После того как она рассказала ему про Марию Ванпельт и про свою встречу с Ноласко, он перевел разговор на поездку в пятницу в Сиэтл, чтобы сводить ее на выставку стекла Чихули[23], а потом вместе поужинать.

В последующие недели после своего первоначального визита в Седар-Гроув Трейси еще несколько раз ездила туда, чтобы передать Дэну остальные материалы и обсудить, что открыли ее изыскания. Дважды она там заночевала. После того импровизированного урока гольфа ничего романтического между ними не случалось, и Трейси гадала, не ошиблась ли она в намерениях Дэна, хотя сама испытала сексуальное напряжение и не думала, что это ей только представилось. Отчасти ей хотелось продолжения, но она беспокоилась, что в данных обстоятельствах углублять отношения с Дэном было бы неразумно, не говоря о том, что она не представляла себе возвращения в Седар-Гроув, где он явно обустроился. Эту сложность она решила оставить на потом. Однако приглашение на выставку Чихули изменило динамику отношений. Она не считала приглашение связанным с работой, не говоря о том, что в центре проблемы оказались их спальные условия. У нее была только одна спальня. Застигнутая врасплох, Трейси согласилась и весь остаток вечера думала, правильно ли сделала.

Она включила ноутбук, зашла на сайт генерального прокурора штата Вашингтон, набрала свое пользовательское имя и пароль, чтобы войти в систему отслеживания расследований убийств – СОРУ. Доступная база данных содержала сведения о более чем 22 000 убийств и изнасилований по штатам Вашингтон, Айдахо и Орегон начиная с 1981 года. Люди, убитые таким необычным способом, как Николь Хансен, часто практиковались в своем ремесле, чтобы усовершенствовать его. Если, конечно, считать, что Хансен была убита, а не умерла в результате катастрофически неудачного полового акта. После долгих дней в офисе Трейси притащилась домой и села за компьютер, разыскивая и просматривая дела, схожие с этим убийством. Она сократила количество дел, используя ключевые слова. Слова «комната в мотеле» сократили число с 22 000 до 1 511. Она добавила слово «веревка», но не стала вводить «удушение», так как хотела оставить область поиска достаточно широкой, чтобы выявить случаи, в которых жертва была связана, но, может быть, не задушена. Это сократило число до 224. Из этих двухсот двадцати четырех сорок три жертвы не были изнасилованы – вскрытие Николь Хансен не обнаружило в теле спермы. Такая аномалия могла объясняться просто тем, что не было физической возможности иметь сношение с Хансен, когда ее тело было ужасно изогнуто и связано. Она также не была ограблена. Ее набитый купюрами бумажник остался в комоде нетронутым. Это отсеивало второй наиболее логичный мотив, если считать, что Хансен была убита.

Спустя час Трейси закрыла ноутбук и откинулась на подушки.

– Это как искать иголку в стоге сена, Роджер, – пожаловалась она.

Кот мурлыкал.

Трейси позавидовала ему.

В пятницу днем у Трейси завибрировал телефон, когда она с Кинсом ехала на восток через озеро Вашингтон по Пятьсот двадцатому понтонному мосту. Движение было плотное, люди ехали в центр. Параллельно первому мосту строился крайне необходимый второй, и над темной водой торчали высокие краны на плавучих платформах, но дефекты в бетонных понтонах, которые должны были поддерживать второй мост, задерживали ввод его в строй до 2015 года.

Проверив последние звонки, Трейси увидела, что пропустила два предыдущих звонка от Дэна, и позвонила ему.

– Привет, – сказала она. – Извини, что не отвечала на твои звонки. Мы сегодня в бегах, выслеживаем свидетелей и советуемся с экспертами насчет веревки в том убийстве в северном Сиэтле.

– У меня для тебя сюрприз.

– Хороший или плохой?

– Сам не знаю. Я долго пробыл в суде, а когда вернулся к себе в контору, нашел в факсе возражение Вэнса Кларка на ходатайство о пересмотре дела.

– Они подали его слишком рано?

– Очевидно.

– И что ты думаешь об этом?

– Я его еще не прочитал, решил сначала позвонить тебе, но потом сообщу.

– Почему он подал возражение раньше времени?

– Может быть, он решил не усложнять, чтобы апелляционный суд подумал, будто ходатайство не заслуживает внимания. Не могу сказать, пока не прочту. Во всяком случае, похоже, у тебя хлопот полон рот.