На ночь я снял только рубашку и сапоги, оставшись в штанах. Уже хотел одеваться, как взгляд упал на окно. Кое-как открыв его, я позвал Ларта, уже шатающегося по двору.

– Ларт, найди лекаря, мадам Алексия заболела.

От шума проснулись дети. Я их быстренько умыл и повел завтракать – а что тут такого, я уже воспитывал таких же. На завтрак заказал яичницу, холодное мясо, детям молоко, а себе травяной отвар. К тому моменту, когда мы заканчивали завтрак, появился лекарь, сухонький маленький старичок. Его проводили к больной, и его не было с полчаса. Когда он появился, я поинтересовался у него, как там больная.

Старичок подергал себя за куцую бородку.

– От какого-то сильного потрясения у нее временное мозговое расстройство.

У меня отпала челюсть. Увидев мой ошарашенный взгляд, лекарь поспешил меня успокоить:

– Нет-нет, просто небольшие головные боли, общая слабость и апатия. Ей нужны сон и спокойствие, и я сейчас пришлю успокоительные настои. Так что за пару дней, думаю, мы поднимем на ноги госпожу.

Оставив на Ларта детей и приказав им с Иваром не расслабляться, я сам решил пройтись и посмотреть город. Отчаянное захолустье, пусть и в двух днях пути от столицы, какие-то серые небольшие домишки, грязные захламленные улочки. В центре возле ратуши собралась приличная толпа.

Растолкав Ветерком зрителей, я пробился в первые ряды. Посреди площади стояли три человека в мантиях. Средний поднял руку, призывая к тишине, и когда шум стих, проговорил:

– Королевский судья Даймон де Либр и его помощники Агни де Сибли и Ентор де Паран признали, что у маркизы Ильми де Перьен не было злого умысла, когда она оттолкнула барона Вента де Ваши, что привело к его падению и смерти. Но также судьи не вправе отказать отцу барону Люнгу де Ваши в Божьем суде. И посему маркиза и барон могут вызвать поединщиков, желающих защитить их честь.

С правой стороны от судей вышел довольно крупный мужчина в кольчуге и с мечом на поясе. Шлем он держал на локтевом сгибе левой руки.

– Я свою честь и честь своего сына буду защищать сам, – прорычал он и обвел толпу мрачным взглядом.

А вот слева выступила хорошенькая девушка лет двадцати, бледная, но с гордо поднятой головой. Видно было, что она ужасно боится, но отступать не намерена. Один из помощников судьи покричал в толпу:

– Того, кто желает защитить честь маркизы де Перьен, прошу выйти!

Толпа молчала. По шепоткам и раздающимся кое-где голосам было ясно, что все очень сочувствуют маркизе и жалеют ее, но вот поединщика не было. Голос помощника судьи раздался во второй раз, так он должен был вызывать три раза. Если никто не выйдет, то меч придется брать в руки самой маркизе. Конечно, никто не будет сражаться с женщиной, и ей просто присудят виру за смерть. И очень немаленькую.

И снова никто не вышел. В глазах барона светилось торжество. Я соскочил с Ветерка.

– Ну-ка, пропустите меня! – расталкивая руками стоящих впереди, потребовал я.

Все расступились, пропуская меня вперед.

– Я буду защищать честь маркизы, – оказавшись перед судьями, сказал я.

В потухшем вроде бы взгляде девушки вспыхнула надежда, а с противоположной стороны раздалось рычание.

– Представьтесь, – потребовал судья.

– Алекс эль Зорга.

Только я это произнес, как по толпе из конца в конец, пошел шум: «Кентиец, кентиец…» А мой противник не выдержал и прорычал:

– Кентийский ублюдок, я настрогаю из тебя лоскутов!

– Господа, – проговорил судья, – завтра в это же время состоится Божий суд.

– Нет, – не дав договорить судье, проорал барон, – сейчас и только сейчас! Я не собираюсь ждать еще сутки, чтобы отомстить за смерть моего сына.

Судьи растерялись – так было не принято, всегда давалось какое-то время, мало ли, может, враги примирятся. Но я успокоил судей, заявив, что не против удовлетворить желание барона. Городские стражники, присутствующие тут же, принялись отодвигать толпу, расчищая место для поединка.

Когда все было готово, мы с бароном вышли в образовавшийся круг. Я ему отсалютовал мечом, как принято в дуэльном кодексе. Он усмехнулся и плюнул мне под ноги, всеми силами пытаясь вывести меня из равновесия и надеясь на то, что я стану допускать ошибки. Я улыбнулся ему в ответ и замер в стойке.

Не успел судья махнуть рукой, как барон бросился на меня и попытался ударить мечом сверху в голову, надеясь быстро со мной расправиться или напугать, так как шлема на мне не было. Я принял его удар на плоскость кинжала, который держал обратным хватом, и отвел в сторону, а сам ударил его по выставленной вперед ноге. Нога подломилась, потому что я ее почти перерубил, и он стал заваливаться; мозг еще не ощутил боли, и поэтому барон падал молча, а я обратным движением отрубил ему голову.

Наша схватка не продлилась и минуты. Судьи и толпа еще молча взирали на дергающееся в агонии тело, а я повернулся к маркизе, которая смотрела на меня широко распахнутыми глазами, мотнул головой и еще умудрился щелкнуть каблуками – один в один настоящий гусар.

– Честь имею, – проговорил я и оглянулся в поисках Ветерка.

А тот, увидев, что я смотрю на него, играя на публику, сделал свечку и заржал, потом пошел ко мне боком красивой иноходью и, выгнув шею, встал с правой стороны, с которой я на него сажусь, и замер. По толпе пронесся вздох восхищения, и мы с Ветерком двинулись в обратный путь.

Толпа расступилась, образовав коридор, и, пока я не спеша ехал через нее, то тут, то там раздавались возгласы:

– Слава тебе, кентиец!

Да, герои должны быть загадочными и скромными – приехали, порубили всех нехороших дядек и поехали дальше, а все спасенные принцессы, маркизы и баронессы должны в восхищении провожать их взглядом и мечтать о любви с такими светлыми личностями. (Это была шутка.)

В таверну я прибыл в хорошем настроении и, плотно пообедав, решил развлечь детей и котов, снова устроив игру с лоскутом на веревке. Правда, игра продолжалась недолго: прибежал запыхавшийся Ларт и доложил, что меня спрашивает служанка маркизы Ильми де Перьен. Пришлось спуститься вниз и получить из рук хорошенькой служанки письмо с просьбой прибыть вечером на ужин, а также объяснение, как найти дом. Достав свой лучший камзол и белую шелковую рубашку, я почистил сапоги и был готов к походу в гости.

Маркиза встретила меня сама, в дверях небольшого домика. Как оказалось, она его временно снимала, так как прибыла сюда по делам судебным, а маркизат ее находится на самой границе с королевством Сармия. В одной из комнат был накрыт стол на две персоны. Прислуживала за столом та же служанка, которая и приносила мне письмо. После ужина подали вино и соленый сыр, и, неторопливо потягивая вино, я слушал маркизу.

Оказалось, что она вдова, восемь с половиной лет назад ее выдали замуж за маркиза Волма де Перьена. Замужество было удачным. Пусть между супругами и не было горячей любви, так как договаривались между собой родители (ни она, ни ее будущий муж друг друга до свадьбы не видели), но тем не менее они друг другу понравились. Целых три года молодожены наслаждались друг другом, и счастье казалось бесконечным, как вдруг начались неприятности.