— Тушеная капуста, а что? — встревожилась брендменеджер Аня, зависнув одноразовой вилкой над пластиковым контейнером. — Я мяса не ем, только овощи. Вам запах капусты не нравится?

— Плевать мне на капусту! — невежливо, но искренне сказала я. — Я вспомнила запах!

— Я тоже вспомнил, — брезгливо поморщился Кирилл. — Такой вонючей капустярой нас в пионерском лагере кормили. Анчоус, как ты ешь такую гадость?!

Я заткнула уши пальчиками, чтобы не отвлекаться на дискуссию о невкусной, но полезной вегетарианской пище, и сосредоточилась на ускользающем воспоминании. Определенно мне уже доводилось ощущать этот приторный запах, витавший в коридорах отеля-замка и тоже, кажется, где-то в коридорах…

Да! Точно!

Тем вечером, когда я вернулась в офис за забытым маслицем, из дамской уборной навстречу мне выскочила гражданка в душном облаке такого же цветочного парфюма!

«Так это что получается? — напрягся мой внутренний голос. — Получается, она к тебе еще тогда прицепилась?! Возможно, возможно…»

Я вытащила палец из уха и энергично почесала им в затылке.

— Возможно, вам это будет интересно? — мягко спросил приятный девичий голос, и на стол передо мной опустился лист ксерокопии.

Я вопросительно посмотрела на коллегу Настю.

— Полиция попросила сделать скан того письма, им электронная копия нужна была, вот я и сделала, — объяснила любезная пресс-секретарша. — Хотите посмотреть?

— Еще как! То есть почему бы и не посмотреть, так, исключительно скуки ради…

Я поблагодарила добрую девушку улыбкой и перевела взгляд на копию рукописного документа. Скан был цветной, и я наметанным глазом специалиста по полиграфической продукции оценила высокое качество бумаги, которую использовал автор письма. Дизайнерская, фактурная, кремового цвета — такую клиенты со вкусом и претензиями заказывают для печати приглашений на свадьбы, именины и крестины.

В данном случае текст был написан от руки и чуть ли не чернилами, хотя это могла быть и гелевая ручка, красивым мелким почерком с завитушками. Все вместе выглядело так изящно, что я бы с легкостью представила в роли автора благовоспитанную барышню из аристократического семейства, рассеянно теребящую гиацинтовый локон и задумчиво покусывающую кончик гусиного пера.

Жертву убийства, в котором заподозрили меня, я запомнила плохо, но это совершенно точно был толстый лысоватый дядька. Судя по габаритам, последние лет десять он сосредоточенно кусал не перья, а гамбургеры, так что представить его занимающимся изящной каллиграфией затруднилось даже мое небедное воображение. Однако подпись под текстом гласила: «Твой любящий Петруша», из чего определенно следовало, что его писала не дама. Напротив, даме сердца оно было адресовано.

«Солнышко мое, пушистый рыжик, коварная лисичка! — обращался к ней любящий Петруша. — Разве ты не знаешь, что мне без тебя не жить?

Разве ты хочешь, чтобы я умер, оплакивая любовь, которая наполняла меня и вчера, и позавчера, и день за днем, и ночь за ночью?

Мой легкомысленный одуванчик, пышная хризантема, золотистый персик, ты не можешь уйти, ты не оставишь меня, потому что я никогда, никогда, НИКОГДА не отпущу тебя к другому.

Мне не жить без тебя, а тебе — без меня. Не забывай об этом, хитрюга лисичка! Не убивай меня! Помни, что твой колобок не позволит проглотить себя, как в сказке.

Лисичка и колобок будут жить долго и счастливо.

Только смерть разлучит нас!».

«Какие-то дурацкие ролевые игры, — прокомментировал этот текст мой внутренний голос. — Но хотя бы понятно, что Колобок — это толстый дядька. Значит, Лисичкой он называет свою подружку».

Я согласно кивнула.

Должно быть, у дамы сердца Петруши рыжая или русая шевелюра. «Солнышко, пушистый рыжик, пышная хризантема, одуванчик» — это все указывает на цвет и качество волос. До перекраски в брюнетку Лельку я под это поэтическое описание вполне подходила, так что и в самом деле можно подумать, будто письмо Петруши было адресовано именно мне.

Тогда, конечно, можно предположить, что у нас с Петрушей был бурный роман, который расковарная лисичка надумала закончить. А влюбленный колобок был с этим категорически не согласен и не хотел свою лисичку отпускать. Так прямо и намекал ей — мол, мы будем вместе, пока смерть не разлучит нас, и донамекался до того, что озверевшая лисичка в свободолюбивом порыве отправила его на тот свет.

Драматично, ага. И при этом правдоподобно: кто знает бунтарскую натуру единственной дочки моих родителей, тот не усомнится, что Индия Кузнецова никому не позволит себя приватизировать. Но ведь я не та Лисичка! А это значит, что подозревать в убийстве Колобка Петруши надо вовсе не меня!

«Что ж, у нас появился кончик ниточки, — оптимистично резюмировал мой внутренний голос. — Надо выяснить, кто такой этот Петруша, найти среди его близких подруг пышноволосую золотистую блондинку и узнать, где она была и чем занималась в момент убийства».

К великому моему сожалению, оказалось, что коллеги по департаменту ФИО жертвы не знают. Таким образом, мое дилетантское расследование уперлось в стену, едва начавшись. Тупик у меня проассоциировался с лабиринтом, поиск выхода — со взглядом сверху, и я буквально полезла на крышу, смутно надеясь, что общий взгляд на место преступления позволит мне увидеть хоть какую-то зацепку.

С площадки на крыше терема открывался вид на задний двор, где репетировали артисты. Девушки и юноши в полосатых тельняшках плясали и нестройно пели песню бременских музыкантов из мультфильма: «Ничего на свете лучше не-е-ту, чем бродить друзьям по белу све-е-ту…» Лучше всего им удавался энергичный проигрыш со словами «Тым-тыгыдым, тыгыдым, тыгы-дыгы-дыгы-дыы-ы-ым!».

Впрочем, плясали они неплохо — задорно подбрасывая ноги, как в канкане. Я только не поняла, к чему там были тельняшки? Может быть, они символизировали собой странствие как таковое?

Полосатые и голосатые, тьфу, голосистые и полосистые, снова тьфу… Короче, эти бременские пираты меня позабавили, но не на них я хотела посмотреть, а на центральную площадь у озера.

«Тогда тебе туда!» — сказал мой внутренний голос, дрогнув в сладком ужасе.

Я обернулась и посмотрела: куда — туда? И увидела возносящуюся над парком красную стрелу.

«Это самая высокая в России башня свободного падения «Жар-птица»! — как экскурсовод, затарахтел мой внутренний голос. — Высота шестьдесят пять метров, скорость в полете двадцать шесть и две десятых метра в секунду, грузоподъемность — двадцать четыре камикадзе… Стой, ты же туда не полезешь, правда?»

— Чего только не сделаешь ради торжества закона и справедливости, — вздохнула я и повлеклась к аттракциону.

Знаете, что я вам скажу? Чтобы в минуту сомнений и тягостных раздумий резко улучшить себе настроение, катапультируйтесь на высоту полета птицы и повисите там всего минуточку. Если вы не провели детство в гнезде горного орла, незабываемые впечатления вам гарантированы. Оставленные на твердой поверхности родной и любимой планеты заботы и хлопоты вмиг покажутся вам маленькими, несерьезными, не заслуживающими переживаний!