class="p1">— А с чего это вдруг все появилось? — спросил я. — Ведь все же нормально было? С чего это они ни с того ни с сего вскипятились?

Пушкин выпил холодного чая. Прокашлялся. Постучал себя по груди. С интересом смотрел на меня.

— А вы что, и есть тот самый Одиссей? О вас среди фарцы те еще слухи ходят. Что вы можете кого угодно уговорить. Купить даже самые вонючие и драные штаны втридорога. И любую даму уломать.

В другое время я бы порадовался. Таким легендарным слухам. Но сейчас не до веселья.

Откуда, черт подери, появилась команда «Фас»? На меня. Вот что надо выяснить. Как можно быстрее.

Я встал и прошелся туда-сюда. Что же делать? Через кого узнать?

Потом остановился. Указал на Пушкина и Воздушного змея.

— Вы сказали, что этот шухер появился внезапно. Давайте, узнайте. Откуда у него растут ноги. Срочно, немедленно. Ну, давайте. Узнайте, — и срочно вывел пацанов из квартиры. Нечего им видеть, что будет дальше.

Сам я тоже не дремал. Что же делать? Я лихорадочно перебирал в уме всех знакомых.

Кто бы мог поделиться нужной информацией? А потом придумал. Почему бы и нет?

Указал на Капусту.

— Ты поедешь со мной. Прямо сейчас. Переговоришь с одним человеком, на которого я тебе укажу. И узнаешь, кто за всем этим стоит.

Капуста горестно вздохнул. Тоскливо оглядел гору товаров и листы бумаги.

Ему так не хотелось покидать уютное гнездышко. Но я другого никого не хотел брать. Чтобы не налажать.

Сам я побежал одеваться. Вернее, переодеваться.

Нацепил на нос очки с толстой оправой. Прицепил усы. Наложил крем на лицо, чтобы создать эффект морщин.

Дорисовал тушью родинки и пигментные пятна. Согнулся в спине. Взял тросточку. Скинул пиджак, надел длинную вязаную мешковатую кофту с глубокими карманами. Добавил парик с седыми волосами. На голову нацепил кепку.

Все аксессуары принесли Пушкин и Воздушный змей. По списку. У Воздушного змея знакомая в театральном учится. Вот как они нашли за ночь все нужные реквизиты.

Затем я вышел в коридор. Капуста и Бочка удивились.

— Ничего себе, ты настоящий старик! — заметил Бочка. — Я бы тебя ни за что не узнал.

Я кивнул. Согнулся, прошелся, старчески покряхтывая.

— Ну, а теперь мы готовы отправится в город. И узнать, какая сволочь объявила на нас охоту.

Мы вышли из квартиры. Я чуток опасался. Что как только шагну за дверь, так меня сразу схватят под белы ручки. Но ничего подобного.

Все в порядке. На улице уже светило раннее солнце. Погода по-осеннему хорошая.

Всюду уже бегали прохожие. Торопились на работу. Мамочки и бабушки вели детей в садики и школы.

Мы сели в автобус. Хотя Капуста хотел поехать на такси. Но я специально поехал на общественном транспорте. Хотел проверить свою маскировку.

Сработало на отлично. Когда я вошел в переполненный автобус, люди сторонились. Какая-то пионерка тут же вскочила:

— Садитесь, дедушка!

Я хрипло поблагодарил девушку. Бочка и Капуста стояли рядом. Старались сохранить веселое выражение лица.

Кондуктор даже не стал проверять мои документы. Ясно, что проездной.

Мы вышли возле здания райкома комсомола Советского района. Я остался прогуливаться снаружи.

А Капуста отправился внутрь. С задачей отыскать Анохина Петю. Активиста, комсомольца, отличника, командира дружины. И поговорить с ним насчет поимки злостного негодяя и фарцовщика Одиссея.

Ждать пришлось недолго. Вскоре вышел Бочка. Он вспотел от духоты и тяжело отдувался. Вытер пот рукавом и сообщил:

— Нет твоего Анохина. Куда-то убежал по делам. Он еще, оказывается, лекции читает о международном пролетариате. В составе агитбригады геофака МГУ.

Хороший мальчик. Настоящий патриот. Наверное, даже испражняется нектаром и амброзией.

Но что же делать? Он мне нужен позарез. Вот через кого можно узнать, что стряслось на политическом олимпе.

Я подумал. Стоял, опираясь на тросточку. Можно дождаться его. А можно уйти и поискать счастья в другом месте.

— Когда он должен прийти? — спросил я. Но Бочка стоял и хлопал глазами. Ну конечно. Такой вопрос задать он не догадался. Это Капуста должен знать. — Елы-палы, где Илья? Вернее, где Капуста? Внутри остался? Дай, я сам пойду поговорю с ними.

Да, точно. Надо узнать подробнее. Чего я привязался к этому Анохину?

По-хорошему, надо пробиться к комсоргу. Самому главному тут в райкоме. Чтобы он уже клюнул на крючок. Который я собирался забросить местным карасям.

Бормоча проклятья, я вошел в здание. Хлопнул тяжелой дубовой дверью.

Как тут все монументально. И стильненько. Настоящий советский конструктивизм. Колонны, мрамор, паркет. Большие окна, огромные двустворчатые двери.

В коридоре я встретил Капусту. Тот стоял и болтал с парнишкой-комсомольцем. Оглянулся на меня, удивился.

— А вы зачем явились, деда? Мы же просили вас остаться снаружи.

Я сердито покачал головой. Погрозил им пальцем.

— Нет уж, с чего бы это? Вы меня не проведете. Если уж я сказал, что хочу встретиться с самым главным тут, то обязательно встречусь. Где у вас тут самый-самый начальник? Ну-ка, быстро говори.

Капуста и парнишка усмехнулись.

— А что случилось, дедушка? — участливо спросил комсомолец. — Расскажите мне. У нас нет самых главных. Все равны.

Я наклонился к нему ухо.

— Ась? Что говоришь, милок?

— Говори громче, он плохо слышит, — посоветовал Капуста.

Но комсомолец не успел ничего сказать. Оглянулся за меня. Выпрямился. Замолчал.

Я обернулся. Сзади стоял Анохин. Мой вечный преследователь.

— Что здесь происходит? — спросил он.

Глава 17

Крышка Одиссею

Ну вот. На ловца и зверь бежит, как говорится. Вот он, наш голубчик. Анохин, комсомольский активист.

Сначала я встревожился. Вдруг сейчас он узнает меня. Вцепится в фальшивую бороду и усы. Начнет трепать.

Кричать, что это и есть тот самый Одиссей. Мол, держите, поймали вора. И все такое.

Но он спросил:

— Что случилось, дедушка? Вы к кому?

Отлично. Вроде ничего не заподозрил. Больше смотрел на Капусту. Подозрительно так. Как будто думал, что у приятеля тесак в кармане.

— Ты мне скажи, мирок, вы почему этих проклятых спекулянтов распустили? — прошамкал я. Подошел еще ближе. Потыкал согнутым пальцем в грудь Анохина. В безупречную белую рубашку с тонким галстуком. — Куда вы смотрите? Вот я тебе расскажу, что у нас во дворе было. Как раз вчера. Или позавчера. На днях, не помню уже, когда. Ты вот меня послушай.

Анохин все уже понял. Перестал внимательно смотреть. Интерес в глазах потух. Наоборот, появилась тоска.

Потом покачал головой. Обернулся по сторонам, ища поддержки. Но его коллега тут же сделал вид, что ему надо идти. Посмотрел на часы, озабоченно пробормотал:

— Ох ты, чуть не забыл. У меня же собрание по «Классовой борьбе на научном фронте» через пять минут начинается. Там Потапов докладывать будет. И еще Хромова пропесочить надо. За пропуски. Ладно, я побежал.