— А с ней такое уже было? — не могу поверить в услышанное.

— Да после смерти отца она очень долго в себя приходила, один раз на операции в обморок упала. Нежнее надо быть с любимыми — выдыхает и уходит в ординаторскую.

Нежнее, если бы я мог. Прости меня за всё, родная моя.

— Идёмте в процедурную — слышу голос мед сестры и поднимаюсь.

Иду за ней и прохожу все необходимые процедуры по подготовке. В добавок, ещё и желудок промыли, так как я сегодня обедал. Процедура весьма неприятная.

Меня разместили в палате, в которою мы с Маринкой заходили. Она оказалась пустой.

— Раздевайтесь, скоро за вами приедут — говорит мед сестра и выходит из палаты, оставляя меня одного наедине со своими мыслями.

Скоро всё случиться и я теперь не смогу ни на, что повлиять. Стягиваю футболку и бросаю её на кровать.

Маришка, зайди ко мне, пожалуйста. Я не вынесу эти оставшиеся минуты без тебя, я так тебя люблю. Как ты там, родная моя? Неужели на этом всё закончится? Как же я хочу жить, рядом с тобою. Засыпать и просыпаться, обнимая тебя, целовать тебя, слышать твой голос и просто ощущать тебя рядом. У меня нет слов, чтобы выразить все чувства к этой девушке, что заставила меня почувствовать себя живым, спустя столько времени. Родная моя Маринка. Глаза начинает щипать от мысли, что у нас с ней нет будущего, и это делаю я своими руками. Но по-другому я поступить просто не смогу.

Слышу, сзади открывается дверь, и в отражении в окне я вижу Маринку. Как же я хочу, чтобы время остановилось, позволяя нам побыть вдвоём как можно дольше.

Глава 40

Марина.

Поле разговора с мамой, настраиваюсь на любое решение Руслана и выхожу из ординаторской, узнать как там дела вообще. Замечаю на посту Руслана, склонившегося над бумагами… Господи он всё же решился на операцию…

От осознания этого в голове шуметь начинает, а в груди всё сжимается. А я всё-таки надеялась, что он откажется. На глаза слёзы наворачиваются. Руслан замечает меня и поворачивается ко мне. В его взгляде растерянность и боль.

— Так быстро к Тане за таблетками! — передо мною вырастает Артём и строго смотрит в глаза.

Посылает к Тане, за успокоительным? Артём видит меня насквозь.

— Но… — хочу возразить и подольше побыть рядом с Русланом.

— Я сказал к Тане! — Артём начинает кричать.

Надо прислушаться к нему, наверное, ведь впереди операция.

Киваю в ответ и разворачиваюсь. Иду ко второму посту Тани. Ноги не слушаются просто. Зачем он это делает?

— Марин? — Таня смотрит на меня поражённо.

— Есть валерьянка? — выдавливаю из себя.

— Есть кое-что получше — она открывает ящик и вытаскивает блистер Новопассита — здесь травки и он отпускает хорошо.

— Спасибо — забираю блистер и вытаскиваю пару таблеток. Сейчас мне слоновью дозу надо, иначе не выдержу всего этого.

— Расскажешь, что случилось? — взволнованно смотрит на меня и протягивает бутылочку воды.

— Спасибо — забираю воду у неё из рук и делаю пару глотков. Вода немного будоражит и приводит мысли в порядок. Нельзя раскисать, всё потом, после.

— Ну? Что случилось? Ты сама на себя не похожа, Марин.

— Не могу пока — если начну рассказывать, точно разревусь, а надо собраться с духом и к Руслану хочу до безумия — потом.

— Ты хоть присядь, выдохни немного — не унимается Таня и берёт меня за руку, тянет к стулу напротив.

Ладно, опускаюсь на стул и прикрываю глаза, жду, пока таблетки подействуют Таня, слава Богу не пристаёт с расспросами.

Через некоторое время замечаю, что наступает некоторое расслабление. Видимо начали действовать таблетки, так как в груди начинает чуть отпускать и наконец-то, могу спокойно выдохнуть.

— Ну вот, хоть не такая бледная — Татьяна улыбается — ну ты вообще, конечно — мотает головой от возмущения.

— Всё нормально — пытаюсь её успокоить — мне пора, спасибо за таблетки — поднимаюсь со стула.

— Обращайся — девчонка улыбается в ответ.

Киваю ей и иду обратно, надо найти Руслана.

Подхожу на пост Алёнки. Артём, перебирает результаты анализов и поднимает на меня взгляд. Выдыхает с облегчением.

— Нормально всё — предупреждаю его расспросы.

— Да вижу — ухмыляется.

— Куда Рус… Каримова определили?

— В третью, он пока на подготовке, присядь — указывает на стул Алёны.

Опускаюсь на стул.

— Таблетки приняла? — озадаченно всматривается в глаза.

— Да, Артём нормально — начинаю, говорить, но он перебивает.

— Знаю, настройся просто, пожалуйста, я не хочу, чтобы тебе стало хуже — опускает взгляд.

— Я всё сделаю, не переживай. Лучше о нём подумай. Ты Коле всё объяснил?

Коля наш анестезиолог и очень опытный, причём.

— Да предупредил, вроде всё должно пройти хорошо, не переживай только, ладно.

— Хорошо, спасибо. Я пойду, может он уже вернулся — поднимаюсь со стула.

— Давай. Через пятнадцать минут в операционной тебя жду.

Пятнадцать минут?

— Хорошо — только успеваю ему ответить и бегу к Руслану.

Пятнадцать минут это невозможно мало.

Захожу в палату. Руслан уже в палате, снял футболку и стоит ко мне спиной. Даже издалека заметно как сильно напряжены его плечи, он очень сильно переживает. Похоже, разговор с отцом прошёл не очень удачно. Надеюсь, отец хоть извинился перед ним. Хочу спросить его, но вспоминаю, что у нас всего пятнадцать минут.

Подхожу к нему и обнимаю крепко-крепко, прижимаюсь к его спине. Он рвано выдыхает и прикрывает мои руки своими, прижимая к себе сильнее.

Он рвано выдыхает и опускает голову. Прикасаюсь губами в основание шеи и целую его. Я так сильно его люблю.

Он выдыхает рвано, переплетает свои пальцы с моими, и подносит к губам. Целует настолько нежно, что не могу сдержать всхлип, мне больно его терять, вот так, проведя с ним всего несколько дней, узнав какой он, мой родной человечек. Ощущаю кончиками пальцев, что кожа его щёк влажная. Ему так же больно, как и мне? Руслан неожиданно поворачивается ко мне и обнимает за плечи, вглядывается в глаза, словно хочет что-то там разглядеть. Его глаза действительно красные и в них плещется боль, он поджимает губы, словно виноват передо мною в чём-то. Дурачок мой любимый, не могу видеть его таким, мне больно за него.

Притягиваю его и обнимаю крепко, хочу прикоснуться к нему, почувствовать его близость, запомнить его тепло и любовь.

Руслан немного отстраняется и прижимается губами к моему виску, тяжело выдыхая, затем начинает целовать моё лицо, очень нежно и трепетно,