– Краф? – обратился к волшебнику Кобнер.

– С этим все, – махнул рукой тот.

На лице бандита отразился ужас. Гном оторвал его от стены, держа одной рукой, и снова ударил так, что голова Маллока глухо стукнулась о камень. Тот потерял сознание и безвольно повис в руке Кобнера. Гном разжал кулак, уронив Маллока на землю.

После чего обернулся и осмотрел мертвых и раненых. Их в переулке набралось больше двух десятков.

– Да, – заметил Кобнер, – как погляжу, скучать нам здесь не придется. А сколько, кстати, мы еще здесь пробудем? – осведомился он, снова поворачиваясь к волшебнику.

Краф мотнул головой в сторону Джага.

– Сейчас это зависит только от него.

Гном вскинул топор на плечо и повернулся к двеллеру.

– Ну, если тебе от этих ребят ничего больше не надо, займемся, пожалуй, делом. Мы для этих типов опасны, и в другой раз они выберут для нападения более удачный момент. И здесь ведь еще блюстители порядка имеются, миротворцы или как их еще там, а нам попадать сейчас в застенок совершенно незачем. Так что уж пойдем лучше туда, куда ты нас поведешь.

У двеллера возражений не было. Повернувшись, он направился к выходу из переулка; следом за ним двинулся Рейшо.

– «Ветрогон» нагнал «Одноглазую Пегги» на выходе из гавани, – рассказывал молодой матрос, шагая за Джагом по Одежному району.

Отрывистыми фразами он рассказал, как капитан Аттикус встретился с пиратским кораблем и переговорил с капитаном Халекком, от которого и узнал, что Джаг с Крафом высадились на берегу. Рейшо быстро добился разрешения последовать за ними и заметил Джага и Крафа незадолго до того, как Кобнер с Джессалин пришли им на помощь. Капитан Аттикус и «Ветрогон» тем временем присоединились к «Одноглазой Пегги» и отправились вслед за Великим магистром.

Эльфийская лучница, в свою очередь, поведала, как они с Кобнером прибыли в Одежный район, рассчитывая встретиться с Великим магистром, о чем он условился с ней в записке, которую послал с голубем несколько месяцев назад. Великий магистр просил их прийти и упомянул, что с ним может быть Джаг.

Новость о том, что Великого магистра в Имарише не было, оказалась для них неожиданной. Но они увидели Джага и Крафа и сразу поняли, что за ними следят, причем не только Маллок со товарищи. Поймав этого человека, они допросили его, приставив к горлу нож; говорить тот не хотел, однако все же удалось выяснить, что сражаются они на одной стороне. Человеком этим оказался Рейшо, и Кобнер предложил молодому матросу присоединиться к ним.

Через несколько минут небольшая процессия углубилась в тесное переплетение улочек Одежного района. Время от времени издали доносились пронзительные сигналы труб миротворцев.

– А ты, похоже, знаешь эти переулки не хуже любого вора, книгочей, – проворчал матрос. – Если только, конечно, мы уже не заблудились.

– Не заблудились, – отозвался Джаг, понимая, что этого боялся не только его приятель.

Вызванное прошедшей схваткой возбуждение схлынуло, и на него накатила усталость. Всю ночь двеллера терзали тревожные мысли – он думал о тайнах Крафа, которые успел узнать, переживал, не таил ли волшебник иных темных помыслов, и по-прежнему страшно беспокоился за Великого магистра.

– Здесь неподалеку живет наш друг.

– А зачем мы к нему идем? – поинтересовался волшебник.

– Потому что он единственный в этом городе, у кого Великий магистр мог что-нибудь для меня оставить, – сказал Джаг.

Крохотный магазинчик «Бусины Шарца» находился в небольшом двухэтажном доме, притулившемся между таверной и красильней. На город опускались сумерки, на фабриках заканчивались смены, и таверна начала заполняться народом.

Деревянный фасад магазина выглядел узким и потрепанным. На вывеске было только слово «Бусины», выложенное из разноцветных бус. В витринах по сторонам двери висели куртки и штаны, причудливо украшенные образцами товара Шарца.

Джаг провел их внутрь, и они оказались среди стеллажей с сотнями коробочек, полных бусинок самых разнообразных цветов, размеров, фактуры и даже запаха. Некоторые из них были резные, некоторые выплавлялись по заготовке, а некоторые встречались в природных условиях, например медовые семена жемчужных муравьев. Пахло здесь как в свечной лавке: смесью ароматов цветов и деревьев.

Вдоль стены слева тянулись встроенные полки с сотнями ящичков, заполненных бусами. Стену справа занимал длинный прилавок, а в глубине лавки находилось рабочее место Шарца; трудился над особыми заказами он, впрочем, наверху, где ему никто не мог помешать, а здесь осуществлял руководство торговлей. Эта часть лавки была заставлена столиками для тех, кто обучался у Шарца его ремеслу.

У прилавка стоял покупатель, торговавшийся по поводу цены за приглянувшуюся ему куртку.

Когда Шарц заметил двеллера, он быстро согласился на цену, которую предлагал клиент, завернул куртку в цветную бумагу, и тот покинул лавку совершенно удовлетворенный. Хозяин радушно проводил покупателя до двери, задвинул ее на засов и опустил занавески, чтобы дать понять желающим совершить покупки, что на сегодня работа лавки закончена.

Джаг не встречал взрослых людей ростом меньше оттуда Шарца; он был всего на какой-то фут выше его самого и тощий как палка. Его курчавые темные волосы вились тугими колечками, издали смахивавшими на рожки. Одет он был в светлые полотняные штаны и рубашку, поверх которых носил кожаный фартук, а на запястье Шарца была привязана специальная подушечка, куда он втыкал иглы и булавки.

– Джаг, как я рад тебя видеть! – тепло приветствовал его хозяин лавки.

– И я, поверь, не меньше, – отозвался двеллер, после чего представил своих спутников.

– Мы так давно не виделись, друг мой, – сказал Шарц, приглашая их пройти в глубину лавки, откуда лестница вела на второй этаж. – Подозреваю, что вы можете быть голодны.

– Если честно, то да, – признался Джаг.

Волшебник, правда, по пути подкреплялся пару раз у разносчиков сластей. Двеллер никогда не мог понять, как Краф умудряется оставаться таким тощим, – очень уж он любил сласти, да и на аппетит никак не мог пожаловаться.

– Тогда отужинайте со мной, сделайте милость. Жаль, я не знал, что вы придете, а то бы заранее накрыл стол.

Шарц шагнул на лестницу и окликнул жену. Джаг последовал за ним, внезапно почувствовав неловкость оттого, что привел в скромное жилище своего друга столько народу.

– А Вик с вами? – спросил хозяин.

– Нет, на этот раз нет, – отозвался двеллер.

– Жаль. – Шарц вздохнул. – Нийе страшно нравятся кукольные спектакли, которые он для нее всегда устраивал.

Поднявшись наверх, он снова позвал родных, предупреждая, что у них гости. Нийе, дочери Шарца, было шесть лет, и лицом она походила на Тиар, свою мать, – обе светловолосые, с ярко-голубыми глазами. Тиар ростом вышла не выше мужа, хотя фигура у нее была куда более плотной.